Я осмотрел полки, пытаясь определить, где стоит коробка, отмеченная Старым Гертаном. Она оказалась на верхней полке, и когда я потянулся за ней, пальцы соскользнули. Я слишком резко дернулся, пытаясь ее удержать, но не сумел. На меня дождем посыпались бумаги и свитки.

Женщина не удержалась от смеха. Я смущенно улыбнулся, и она подошла, чтобы помочь мне собрать документы.

– В первый раз? – спросила она. Должно быть, меня выдало смущение. – Я хочу сказать, среди стольких магов. Выглядишь немного растерянным.

– О да, – соврал я, потом глубоко вздохнул, перевел дух и утер со лба пот. Нужно выглядеть нормальным и даже счастливым, а все, чего я хотел – разорвать здесь все в клочья. – Мимо меня только что прошли двое из Внутреннего круга.

Она улыбнулась, и я ощутил дрожь влечения. Она, как ни глянь, не красотка, но в этой открытой улыбке и в изумрудных глазах было что-то неуловимо привлекательное. Или я просто похотливый старый идиот, который слишком долго обходился без тепла женской ласки.

– Они обычно производят такой эффект, – сказала она. – Чувствуешь себя так, будто мать поймала тебя за выпивкой с мошенниками, у которых больше обаяния, чем мозгов. – Она усмехнулась. – Случалось, должна признать.

– Больше обаяния, чем мозгов? Это про меня, – сострил я.

Она подняла бровь и дерзко оглядела меня с головы и до ног, задержав взгляд на шрамах.

– Не сомневаюсь насчет мошенника, при виде потертых сапог и шрамов, наверняка полученных не в результате несчастного случая. Но плащ выглядит дорого и подходит для богатого путешественника, который может позволить себе сапоги поновее. Интригующее несоответствие.

Я почувствовал дрожь опасности.

– В самом деле? – как можно беспечнее произнес я. – Я совсем недавно вернулся в Сетарис. Мне и правда пришлось много путешествовать, носить одежду получше просто не было смысла.

– Что у тебя за дела?

– Можно сказать, я кто-то вроде дознавателя.

Она побарабанила пальцами по столу:

– Понятно.

Кажется, это ее забавляло, словно я был загадкой, которую нужно решить.

Я протянул руку:

– Домосед.

Она приняла ее:

– Эва. – Потом посмотрела на длинный список в своем пергаменте и вздохнула. – Что ж, мне пора возвращаться к работе. Удачи с твоим исследованием.

– Спасибо.

Я переставил коробку на дальний конец стола и начал рыться в бумагах Линаса. Мы с Эвой поглядывали друг на друга и делали вид, что это не так, когда наши взгляды встречались.

Но все мысли о развлечении с этой женщиной, даже самые легкие, оборвались, едва я начал читать. Невозможно было думать о чем-то, кроме гибели Линаса, когда с каждого клочка пергамента на меня смотрела его рука. Я все больше падал духом, роясь в грудах писем, заметок, счетов и описей, сам не зная, что ищу. Ничего необычного не попадалось – до тех пор, пока я не наткнулся на опись ввезенного спиртного.

Дата лишь неделю назад, учтены всего тридцать фляг скаллгримского, но со склада оно исчезло и оплаченным тоже не числилось. Подходящее количество для заполнения пустых полок, которые я там видел. Я постучал ногтем по описи. О Скаллгриме я знал немного, поскольку совсем мало их торговцев пересекало море Штормов, даже в более тихие летние месяцы. Их резные изделия из ракушек и кости были ходовым товаром в благородных домах Старого города, но, насколько я знал, вина в Скаллгриме не производили, предпочитая медовуху и эль. Чернила на записи были смазаны, словно кто-то несколько раз провел по ней пальцем.

Линас, он… всегда был аккуратистом. Прибыль и расходы непременно должны быть подсчитаны. Но, в отличие от подробных описей прочих товаров, покупатель вина здесь указан не был. Анонимные покупатели и краденое вино означали, что кому-то есть что скрывать.

Чарра не ошибалась – Линас понемногу баловался контрабандой. Если бы я нашел исчезнувшее вино, то, подозреваю, обнаружил бы в сосудах нечто другое. Но что это за ценности, за которые его убили? Драгоценные камни? Алхимия? А потом мне попалась коротенькая записка, наскоро нацарапанная для одного из ныне мертвых служащих Линаса. «Ушел повидаться с Ростовщиком Бардоком. Опять!» Мрачный старый подонок Бардок служил посредником в сделках для многих нечистоплотных людей, в прошлом я и сам продал через него много всякого. Нужно будет его посетить.

Я несколько часов изучал остальные бумаги Линаса, спина становилась негнущейся и все больше болела, задница онемела от жесткой скамьи. Я выпрямился, зевнул и потянулся. Женщина на противоположном конце стола уже некоторое время дремала – потихоньку сопела, положив голову на скрещенные руки. В уголке губ поблескивала капля слюны.

Улыбнувшись, я подошел ближе.

– Извини… – Никакой реакции, кроме тихого стона. Я положил руку ей на плечо. – Лучше просыпайся, пока кто-нибудь…

Она резко выпрямилась, ухватила мое запястье и вывернула всю руку так, что захрустели суставы. Я упал на колени, задохнувшись от боли, а она выворачивала все сильнее.

Наконец, очнувшись, она поняла, что ошиблась, и отпустила меня.

– Проклятие, извини. – Она помогла мне встать. – На сей раз я, кажется, ничего не сломала?

На сей раз?

– Ничего страшного, – выдохнул я. Вся рука пульсировала, словно еще чуть-чуть – и сломалась бы. – Сам виноват, напугал тебя.

До чего же она сильная. Просто адски сильная.

Она отвернулась и, краснея от смущения, вытерла с губ слюну.

– Не могу даже выразить, как мне жаль. Извини. Боюсь, это следствие недели ночных патрулей.

– Мне бумажная работа тоже всегда кажется утомительной, – сказал я, потирая локоть. – Ладно, купишь мне как-нибудь выпивку, и будем в расчете.

– Идет, – сказала она.

Даже и не знаю, кто из нас сильнее удивился ее ответу. Мгновение мы смотрели друг на друга во все глаза, а потом рассмеялись. Так приятно насладиться кратким мигом непринужденности.

– Одна выпивка за едва не сломанную руку, как по мне – скромная компенсация, – сказала она.

Я напрягся от внезапно пришедшей мысли. Может, Эва – сокращение от Эвангелины? Неужели она тот маг, о котором говорили Киллиан и Шадея? Я откашлялся.

– Э-э-э… а ты случайно не маг?

Она нахмурилась:

– Это все не важно, не бери в голову. Я не обижаю простых людей.

Мне хотелось сломя голову выпрыгнуть из ближайшего окна. Вместо этого я изобрел оправдание и, махнув в сторону бумаг Линаса, предложил:

– Как насчет того, чтобы сходить выпить как-нибудь в другой раз? Я немного