— Странная она, — прогудел Демидов, проводивши Светочку задумчивым взглядом.

— Есть такое. Но… Потом расскажу. Может быть. И вообще, если помнишь, мы здесь по другому делу.

Будто заглянув в мои мысли, коробку с шоколадом Светочка распаковывать не стала, но поставила на комод, подхватила сумку, отмахнувшись от помощи Орлова, и упорхнула, оставив после себя лёгкий аромат разогретого солнцем луга. И судя по тому, как принюхивался Орлов, этот аромат ощущал не только я.

— Идёмте, — Татьяна с трудом сдерживала улыбку. — Николай Степанович уже прибыл и ждёт вас. Савелий, я надеюсь, что не зря его позвала. У него много дел, и если это…

— Я готов возместить ущерб, — Шувалов чуть склонил голову. — И мне жаль, что вам пришлось…

— Да хватит уже, — перебил его Орлов. — Сударыня, уверяю, что не будь дело таким… неоднозначным, мы бы не стали отвлекать вашего…

— Жениха, — спокойно уточнила Татьяна и как-то руку повернула так, что на пальчике блеснул камешек. Колечко. Женщины умеют показывать нужные им вещи словно бы невзначай.

Но хорошо, что Николя дозрел.

— Поздравляю, — подпрыгнул Орлов. — Ему повезло. И надеюсь, он это понимает, поскольку в ином случае я готов прямо сейчас бросить своё сердце к вашим ногам…

— Балабол, — Демидов покачал головой. — Извините. Он на самом деле не такой дурак, каким кажется.

— Ничего. Я… ко всякому привыкла.

И вот чего на меня смотреть-то.

— Савелий, тебя и твоих друзей ждёт библиотека. Я рада, что ты решил серьёзно отнестись к учёбе и взяла на себя труд подобрать несколько газетных статей нужной тематики и статистические выкладки. Надеюсь, вы после поделитесь плодами совместного творчества. А вас…

— Дмитрий.

— Дмитрий. Да. Прошу за мной.

— Но, — Орлов подобного поворота не ожидал. Да и я тоже. — А… мы?

— Если ваш друг захочет поделиться подробностями, — Татьяна умела говорить так, что возражать ей не хотелось. — Он сделает это сам.

И не поспоришь.

— Эм… — Орлов проводил взглядом Татьяну и Шувалова. Затем совершенно не по-благородному шмыгнул носом и произнёс. — Знаешь, а хорошо, что я старший. Да… и мои сёстры не командуют.

— Это пока, — возразил Демидов. — Они у тебя просто мелкие. Дай пару лет и увидишь. Но предлагаю и вправду в библиотеку. Писать, как ни крути, придётся…

Мы переглянулись и я вздохнул.

А в библиотеке сидел Тимоха.

Следовало предположить. Из всех помещений старого дома он предпочитал именно это — огромное, заполненное тяжелой громоздкой мебелью. Правда, книжные шкафы были большей частью пусты — хозяева вывезли то, что сочли ценным, оставив пяток любовных романов, потрёпанные томики поэзии и стопки старых газет. И лично на меня эта пустота навевала уныние. Возможно, что не только на меня, поскольку библиотека начала наполняться. Первыми на полках разномастные большею частью потрёпанные учебники, которые притаскивала Светочка. Следом за ними — тетради, промокашки и просто пачки резаной бумаги. В другом шкафу примостилась пара медицинских журналов и учебник артефакторики с закладкой.

Свежий выпуск «Имперского механика». Слегка потрёпанный ботанический атлас. И троица книг в разномастных обложках со стёршимися названиями.

На столике валялись свежие газеты.

А вот мольберт поставили у окна, хотя, подозреваю, Тимохе было всё равно. Он, подвинув к мольберту кресло вплотную, забрался на него с ногами. И что-то рисовал. Старательно. Очень. Язык вон высунул от усердия.

— Доброго дня — радостно поздоровался Орлов, протянув руку. И замер, когда Тимоха повернулся к нему, как был, с высунутым языком и этим своим беспомощно-детским выражением лица, которое не оставляло сомнений, что с ним не всё ладно.

— Это Тимофей, — я отступил, чтобы видеть их. — Я вам говорил.

Случайность?

Нет, Татьяна всегда знала, где Тимоха. И сейчас, небось, приглядывала за ним глазами Птахи, которая затаилась где-то в тенях. Птаху я не чувствовал, но знал, что она есть. И смотрит.

— Мой брат, — сказал я спокойно. — Он был ранен. Что-то вроде контузии. И теперь вот…

— Та! — Тимоха отвлёкся от листа и повернулся к нам. — На.

Он ловко перемахнул через подлокотник и выпрямился. Взгляд его зацепился за Орлова. А потом Тимоха взял протянутую руку и пожал.

Причём осторожно.

И… снова показалось, что ещё немного и он очнётся.

— И я рад знакомству, — Орлов произнёс это совершенно спокойно и даже чуть склонил голову.

— Ага!

Демидову тоже пожали руку, причём Тимоха держал её довольно долго, да и самого Демидова разглядывал с неприкрытым интересом. Впрочем, как и прежде в какой-то момент та искра внутри, что не давала утратить надежду, погасла. И Тимоха разом потерял интерес к гостям.

Он вернулся в кресло и, забравшись, снова потянулся к мольберту.

— У меня дядька под прорыв попал, — очень тихо произнёс Демидов, обнимая себя. — Три года тому… в шахте… с инспекцией был. Рабочие жаловались. Он и пошёл сам. Были подозрения, что управляющий ворует. Вот и поехал. Без предупреждения. Сразу на шахту и сюрпризом.

Орлов в кои-то веки промолчал.

— Оказалось, что вправду воровал. Воздухогонки едва-едва работали. Защита почти иссякла. И крепи гнилые. Эта падла поняла, что будет, когда дядька выберется. И обрушение устроила. Обвал… ну и много людей на одном месте засыпало. А там, на глубине… там… близко к тому миру.

— Ты не рассказывал, — столь же тихо произнёс Орлов.

— Да как-то оно к слову не приходилось. Вот… дядька не один был. Сына своего взял. Ну, брата моего. Двоюродного. Им повезло, что не сразу завалило, успели отойти в боковую ветку. И людей прикрыли, до кого дотянулись. Дядька сильный. И братец… был… батька тогда и сам прилетел, и всех, кто был из наших, согнал… в три дня завал вскрыли. Вот… но твари… тварей много. Синодники ещё помогали.

Тимоха мурлыкал что-то под нос.

И казалось, что ничего-то ему не интересно, кроме рисования. Рядом, на спинке кресла, примостилась Буча, которая ощутимо подросла, но, видать, не настолько, чтоб Тимохе стало легче.

Или дело не в ней?

— Братец мой до сих пор и не оправился. В нём дрянь какая-то, которую никак не получается убрать. А дядька… уже потом… он щит держал, перегорел, вот… доставать доставали, но порода ненадёжная. То и дело подсыпало. Его камнем и приложило. Стал почти как… твой брат. Нет, он