И я почти до него дотянул…

Метров двух не хватило, когда я вдруг осознал, что не могу дышать – в горле словно ком застрял.

Я кашлянул – и понял, что из меня вылетел существенный сгусток крови.

И наружу уже просится новый…

Вдобавок в ногах лютая слабость образовалась, и светлая ночь Зоны вдруг внезапно стала обычной, темной, без луны и звезд и даже без очертаний самосвала, которые мгновение назад были прекрасно различимы.

Бежать при таких обстоятельствах оказалось совершенно невозможно, и я почувствовал, что падаю на землю…

А следующим ощущением было, что меня кто-то тащит за эвакуационную петлю, вшитую в ворот бронекостюма. Причем делает это с нечеловеческой силой и скоростью. Где-то в отдалении раздавались выстрелы, словно сквозь плотную вату слышался визг пуль, рикошетом отлетающих от ржавой техники…

Но мне уже на все это было совершенно плевать.

Мягкая, теплая, приятная пелена стремительно окутывала меня, и я был совершенно не против этого. Откуда-то из глубин сознания величаво выплыло слово «смерть», но в нем не было ничего страшного. Ну смерть и смерть, подумаешь, большое дело.

Впервые, что ли?

Может, и правда пора уже?

Сколько можно Зону топтать? Пора и честь знать. И антураж соответствующий присутствует: погиб в бою от пули, а не какой-нибудь ктулху сонного сожрал.

Правда, пуля в спину – это, конечно, не очень. Какая-нибудь паскуда непременно ляпнет, мол, Снайпер с поля боя бежал, и подстрелили его как труса, промеж лопаток. Но утешало то, что все эти сплетни мне будут уже совершенно по барабану.

…Внезапно я понял, что моя голова очень сильно мотнулась в сторону. И почти сразу – в другую, вырывая мое сознание из уютной зоны комфорта. Да твою ж душу, помереть спокойно не дадут!

С невероятным усилием я поднял веки…

Блин, лучше б я этого не делал!

На меня в упор смотрели два круглых черных шара.

И рядом с ними еще два, поменьше.

Что самое невероятное, в этих шарах, лишенных век, ресниц и зрачков, плескалась мысль… которая одновременно бултыхалась и в моей голове, словно лягушка, попавшая в кувшин с молоком.

«Ты умираешь! – билась мысль мне в виски. – Счет идет на секунды! Пей!»

В поле моего зрения въехал большой коготь, на кончике которого висела тяжелая темная капля, от вони которой аж предсмертный туман вздрогнул и немного отступил.

«Пей!!! – взвыла чужая мысль так, что я аж невольно скривился. И рефлекторно пасть приоткрыл, куда та капля благополучно и сорвалась с кончика когтя. А потом мне что-то надавило на горло, и невероятная гадость, оказавшаяся у меня во рту, проскользнула в мой желудок…

В следующее мгновение мне показалось, что меня выворачивает наизнанку.

В самом буквальном смысле!

Желудок настойчиво полез вверх через горло, потянув с собой позвоночник – и от немыслимой боли, разорвавшей мое тело, я благополучно отключился…

Однако сознание не потерял!

Это было странное двойственное ощущение…

Я словно сверху наблюдал, как мое тело корчится в страшных муках, деформируется, становится каким-то пузырящимся желе, из этой массы вновь превращается в некое подобие человека… чтобы вновь трансформироваться в желто-серую массу, крайне неаппетитную с виду.

Не знаю, сколько продолжалось это крайне странное состояние, но внезапно я осознал, что вновь имею тело.

Вполне себе мое прежнее, нормальное, человеческое…

Только вот мир вокруг выглядел совсем иначе!

Корявые деревья, изуродованные радиацией, стали похожи на огромных полупрозрачных слизняков.

Развалины машин вокруг напоминали странные угловатые конструкции, построенные из мелких серых кубиков.

А бандитская крепость, возвышающаяся неподалеку, представляла собой бесформенную серую массу, похожую на нагромождение огромных геометрических фигур с картины какого-нибудь художника-абстракциониста.

– Вот таким мы видим ваш мир, – проговорил кто-то сзади.

Я обернулся.

Рядом со мной стоял Тан. Точно такой же, как и раньше, в образе человека. Только глаза у него стали поярче выглядеть. Немного неестественно, словно в его черепе горел фонарик с лампочкой холодного света.

Ну, я парень не совсем глупый. Быстренько проанализировал произошедшее и пришел к неутешительному выводу.

– Ты сделал из меня «мусорщика».

– Не совсем, – покачал головой Тан. – Но некоторые свойства нашего организма ты определенно приобрел. Например, я бы рекомендовал тебе выплюнуть сердечник пули, застрявший в твоем легком. Дышать же мешает.

– Выплюнуть?

– Ну да, – произнес Тан как нечто само собой разумеющееся. – Посмотри внутрь себя.

Я опустил взгляд.

Ничего особенного.

Все тот же бандитский плащ, пошитый из дешевого дерматина. Только широкий рукав разорвала пуля, а так-то все то же самое.

– Не так, – покачал головой «мусорщик». – Глаза закрой и представь, что ты рассматриваешь свои внутренние органы.

Я закрыл.

Представил…

И непроизвольно охнул от увиденного.

Это было не воображение!

Это было реальное зрение!!!

Я будто сам был неким бесплотным прибором, свободно проходящим через пищевод, желудок, легкие так, что мог рассматривать их как снаружи, так и изнутри…

– Сердечник видишь?

– Ага…

Маленький кусочек металла с деформированным кончиком успел наделать дел в моем организме. Пробив кожу, начал вращаться. Оцарапал ребро, прорвал легкое с одной стороны, долетел до другой, ударился об нее, слегка травмировав, и застрял в легочной ткани…

– Теперь представь, что берешь его. Протяни руку. Нет, не свою реальную. Невидимую.

Я протянул…

Ощущение было странным до невозможности – я сам лично, уменьшившись в несколько раз, орудую внутри собственного тела.

С ума сойти можно!

Ничего подобного я точно никогда не испытывал, хотя думал, что за свою жизнь повидал достаточно и меня вряд ли чем-то получится удивить.

Сердечник пули был тяжеловатым для моей бесплотной руки, но я справился. Вытащил его из легкого, потащил вверх, пройдя через лес альвеол, ввел инородный предмет в дыхательное горло – и, закашлявшись, выплюнул его в свою реальную ладонь.

– Неплохо, хороший хабар, – кивнул Тан. – Теперь вернись туда, где только что был, и заделай рану. Представь, что твоя плоть пластилин, из которого ты можешь лепить что угодно.

Ну, воображение у меня богатое, не зря ж книжки порой пишу на досуге.

Вернулся я и довольно быстро сообразил, как залепить собственной плотью дыру в легком. Просто представить, что оно будто бы состоит из сырой глины. Бери да формируй из него что хочется.

Ну, я и вылепил из рваной легочной ткани замазку, которой заделал рану. Потоньше, конечно, получилось легкое в этом месте, зато я сразу задышал без хрипа, от которого периодически на губы изнутри брызгала