— Эксперимент? — удивился и в то же время поморщился император. — Что ты имеешь в виду?

— Я называю подобных им «серой смертью», — Бальтазар положил серебряную коробочку на стол и попросил передать её императору. — Ваше Величество, прошу, взгляните…

Император коснулся коробочки, и в его голове появилась трёхмерная голограмма с весьма неприятной на вид тварью. Она чем-то напоминала «безликого ужаса», но была намного мясистей, а ещё у неё присутствовали глаза, которые явно ей достались от «серых нигасами». Тело, хоть и заметно обросло мышцами, всё равно было покрыто костяными наростами. Учёный не соврал, он и правда вывел совершенно новый вид, взяв из двух особей самые лучшие гены.

— Бальтазар, мне не очень интересно разглядывать очередные твои эксперименты, — император посмотрел на учёного без особого энтузиазма. — Ближе к делу.

— Как будет угодно, Ваше Величество, — Бальтазар с ухмылкой окинул взглядом зал. — Я предлагаю напасть на Москву…

— А вот с этого момента поподробней, — император, который до этого сидел, откинувшись на спинку кресла, сразу собрался, а его глаза загорелись интересом.

— Все мы понимаем, что углубиться в сторону Российской Империи слишком проблематично, — начал учёный.

— Верно, — слово взял Конрад. — Мы и без тебя это знаем. Трижды мы отправляли диверсионные отряды, и трижды они терпели неудачу. Надо ли говорить, что все они в процессе выполнения заданий погибали?

— Другими словами, это дорога в один конец, верно? — учёный уставился на Конрада.

— Верно, и я откровенно не понимаю, к чему ты клонишь, — главнокомандующий объединённой армии нахмурился.

— Я клоню к тому, что мы могли бы использовать для этого моих новых питомцев, — Бальтазар улыбнулся ещё шире. — Они не боятся магии, они прочны как сталь, они кровожадны как никогда! Запустим их в Москву во время атаки на вторую линию обороны, и может оказаться так, что третьей уже не будет.

— Не понимаю… — император внимательно слушал учёного. — Для такой атаки потребуются тысячи тварей. Как ты собираешься пройти с ними через оборону противника? Пронести в чемодане? Копать до самой Москвы?

Император усмехнулся. Шутка пришлась по нраву присутствующим, и они начали смеяться.

— Почти! — Бальтазар приподнял указательный палец. — Мы запустим их на воздушных шарах!

— Кажется, наш гениальный учёный окончательно сошёл с ума, — Конрад рассмеялся в голос.

— Я в своём уме! — голос Бальтазара стал серьёзным как никогда. — Просто ты слишком тупой и не в состоянии что-либо понять! Его Величество правильно сказал: отправляйся в Ригу и сдохни там, сделаешь всем большое одолжение!

— Да как ты смеешь, червь очкастый! — Конрад вскочил со своего места и схватился за эфес клинка. — Я порублю тебя на мелкие кусочки, а потом скормлю твоим же питомцам!

— Достаточно, — император понял, что, если он не остановит их, что может случиться непоправимое. — Мы все на взводе, поэтому обойдёмся без лишних жертв. Бальтазар, прошу, если это шутка…

— Ваше Величество, никаких шуток…

Бальтазар очень быстро обрисовал свою идею, которая, как выяснилось, была не такой уж и безумной. Более того, император признал её годной. Никто и никогда не пытался дать пощёчину Москве, находясь при этом за семьсот километров от города. И главное, подобная атака практически ничего не стоила.

Бальтазар предложил использовать для нападения воздушные шары. Однако он забыл упомянуть, что они будут лететь так высоко в небе, что ни один корабль, ни один разведывательный артефакт не сможет дотянуться до них.

— Да они там все просто передохнут, — возразил Конрад. — Минусовая температура, отсутствие воздуха. Странно, что ты не знаешь таких простых истин. Если бы всё было так легко и просто, то мы бы сами летали на таких высотах!

— Конрад! — император нахмурился. — Ты разговариваешь с учёным.

— Спасибо, Ваше Величество, — учёный слегка поклонился императору. — Вы, мой глубокоуважаемый генерал, совсем забыли про врождённый дар «безликих ужасов» — превращаться в камень. Мы не только избавимся от проблем с переохлаждением и кислородом, но и обманем «радары» при спуске в Москву. Все будут видеть праздничные шары, которые заполонят город. Подумают, что их запустили в честь очередной победы над Германской Империей, а потом…

— Видишь? — император посмотрел на Конрада с осуждением. — Никогда не спорь с гением.

— Прошу прощения, Ваше Величество, виноват, — Конрад и правда недооценил план учёного, зато теперь понял, насколько коварен и кровожаден оказался его коллега на самом деле.

— Подобные шары можно было запускать бесконечно, — продолжил учёный, — до тех пор, пока не закончатся твари. Я уже начал эксперименты с разными видами воздушных шаров. На данный момент мне удалось поднять четырёх тварей на высоту пяти тысяч метров, но это только начало…

* * *

Спор между очередными родственниками разгорелся не на шутку. Я негодовал по поводу беспардонного поведения Валерии. Она и в прошлый раз пыталась подбить меня и мою команду на свои собственные авантюры, что мне крайне не понравилось.

— Не знаю… — Барон Собакин задумался. — Мы бы могли заручиться поддержкой отряда, который он захватил. Пообещать им деньги или свободу, но лично я не вижу в этом смысла. Надо дождаться барона и вести переговоры с ним.

— А что, если Макаров оказался сильнее? Что, если Дмитрий погиб? — возразила Валерия. — В таком случае мы все в большой опасности. Жители Улан-Удэ не могут ждать вечно, через день или два у нас начнутся серьёзные проблемы с пропитанием, чистотой и болезнями. У нас уже не хватает артефактов лечения, чтобы вылечить всех больных. Мы начинаем вести приёмы по записи…

— Валерия, — Барон нахмурился. — Ты столько раз была вместе со мной на войне, ты даже захватила замок Карамазовых! Ну как ты не понимаешь, жертвы были и будут всегда! Сколько можно заботиться о людях? К тому же если Макаров убил Донского, то всем нам в скором времени может прийти конец…

Я хмыкнул про себя. Интересный разговор получается. Выходит, я недооценил Валерию? Не ошибусь, если скажу, что она считает себя спасительницей всея диких земель. Плевать на всё, лишь бы обычные люди не пострадали. С одной стороны, я симпатизировал подобной позиции. Сам не люблю, когда страдают ни в чём не повинные люди, и готов сделать всё, чтобы такого не случилось. А с другой, самоотверженность Валерии выстраивалась исключительно за мой счёт… Такой подход мне категорически чужд.

Валерия в моих глазах стала фанатичкой, которая готова пожертвовать всем ради достижения определённых целей. Да, сегодня они благие, она оправдывает всё спасением простых людей, но ведь завтра всё может поменяться, и она найдёт для себя новое развлечение.

Я вспомнил, как мы встретились и Валерия просила у меня помощь, но