— Прощу, — буркнул я, спрыгивая на землю. — Особенно если вы потрудитесь рассказать, что тут происходит.

Что бы ни случилось в этой Матерью забытой деревушке, это явно интересовало всех куда больше, чем появление целого князя. Солдаты из армейского грузовика уже успели удалиться в сторону реки, а за ними потянулись и местные: старики в потертых бушлатах, женщины всех возрастов и ребятня. На нас они не обращали ровным счетом никакого внимания. Наверное, приняли за еще один отряд из Орешка: и машина и мои люди в кузове отличались от государевых вояк разве что отсутствием портупеи.

— Не положено говорить, ваше сиятельство, — осторожно отозвался прапорщик. И на всякий случай втянул голову в плечи — видимо, знал, что обычно бывает с теми, кто ссорится с князем Костровым. — Его сиятельство Андрей Валерьевич велел…

— Да мало ли что там старик Буровин велел? — нетерпеливо рявкнул Сокол, высовываясь из кузова. — Забыл, кто перед тобой?

— Забудешь тут, как же. — Прапорщик задрал подбородок. — Фельдфебель, а ты тут какими судьбами?

— Мимо проезжал… Да какая разница? — Сокол подхватил штуцер и лихо махнул через борт. — Давай, не тяни уже. Все равно ведь узнаем.

На месте прапорщика я не постеснялся бы объяснить младшему по званию, кто он такой и куда ему следует идти, но бедняга то ли совсем растерялся, то ли не рискнул перечить невесть откуда взявшемуся грозному князю.

А может, просто решил, что скрывать тут нечего и незачем.

— Да тварь тут какую-то видели. — Прапорщик махнул рукой куда-то в сторону реки. — Говорят, у самого берега ходит. То ли корову схватила, то ли еще чего… Час назад мальчонка на лисапеде прикатил — и к дежурному офицеру сразу.

Местные отправили гонца… Ну да, что им еще делать? Телефона, судя по отсутствию любых столбов как таковых, в Марьино не имелось, а уж роскошь вроде радиостанции могли себе позволить разве что князья, армия или начальство крупных артелей.

— У берега, значит. — Я деликатно отодвинул прапорщика плечом и не спеша направился по дороге между домами. — Получается, это ваше чудище в воде плавает?

— Так точно, ваше сиятельство. — Прапорщик, похоже, окончательно смирился со сменой власти и теперь выкладывал все, что знал. — На рассвете еще что-то такое в реке видели, а после обеда, говорят, скотину в воду утащило. И дальше кругами плавает. Не дай Матерь на берег полезет.

— Правильно говоришь. Надо разобраться. — Я развернулся к грузовикам и рявкнул так, что шагавший следом Сокол даже присел от неожиданности. — К оружию! Глуши мотор — и все за мной!

Жихарь первым выскочил из кабины и заковылял, ловко орудуя прикладом двустволки вместо костыля. За ним выбрался Василий, а потом из кузова полезло и новое пополнение. Из оружия у парней Сокола был только штуцер Николая и один револьвер на троих, но отсиживаться в машине они явно не собирались.

— Вот сюда, ваше сиятельство! — Прапорщик ускорил шаг, забегая чуть вперед. — Там как раз к воде спуск.

Этого он мог бы и не говорить: дорога в Марьино была единственная — та самая, по которой мы сюда, собственно, и приехали. Избы и прочие немногочисленные постройки стояли от нее по обе стороны, а там, где заканчивался последний корявый забор, раскатанная телегами колея почти сразу сужалась до узкой тропинки и круто уходила вниз — туда, где едва слышно плескалось что-то вроде небольшого ручейка.

Его солдаты уже перешли по камням — и теперь неторопливо пробирались вдоль холма к реке.

— Там у них выпас вроде как, — пояснил прапорщик, жестами изображая то ли коров, то ли какую другую домашнюю скотину. — Сейчас-то уже всех от берега отогнали, но, говорят, одна так и лежит…

Кого именно прикончили у реки, я понял где-то через минуту, когда мы с Соколом обогнали ковылявших нога за ногу солдат и первыми вышли к Неве. Туша в паре десятков шагов от воды выглядела так, будто над ней поработала целая стая огневолков или других прожорливых тварей примерно того же размера, но очертания, рога и пятнистая шкура — там, где она еще осталась — все-таки позволяли узнать корову. Судя по изрядному количеству навоза и следов вокруг, несчастная буренка была здесь не одна — просто ей повезло куда меньше других.

— Ма-а-атушка милосердная. — Один из шагавших следом солдат стащил с головы фуражку. — Это кто ж ее так?..

— Да уж, детишкам такое точно лучше не показывать.

Я спустился чуть ниже по берегу. Ноги приходилось переставлять осторожно — здесь трава почему-то была мокрой, а кое-где вокруг поблескивали кристаллики снега, хотя даже если ночь и выдалась морозной, земля уже давно бы оттаяла.

— Странное дело, ваше сиятельство. — Сокол сначала чуть ускорил шаг, а потом и вовсе съехал вниз, балансируя на подошвах ботинок. — Тут как горка ледяная была. Прихватило что-то…

— Ага. Вместе с коровой. — Жихарь неуклюже вытянул ногу в гипсе и присел рядом с изуродованной тушей. — Смотрите — вся шкура с одной стороны замерзшая. Хотя нутро еще теплое должно быть — лежит-то недавно.

Действительно, черное пятно на боку несчастной скотины буквально поблескивала крохотными искорками. Когда я опустился на корточки и протянул руку, ладонь тут же укололо. Только не холодом, а остатками магии… Не человеческой.

— Тварь с аспектом! — догадался Сокол. — И следы видно — вот тут она из воды выползала!

Почти весь берег покрывали отпечатки коровьих копыт, однако я без труда разглядел среди них и другие — там, где по грязи будто ползло с дюжину змей. И не обычных местных гадюк, а покрупнее — раз так в… во много. Но все же не настолько больших, чтобы охотиться на полноразмерную и упитанную корову. Может, ее и прикончил яд или холод, но обглодало то, что умело жевать и откусывать.

И еще как умело.

— Знатные зубищи. — Сокол брезгливо поморщился и, не придумав ничего лучше, коснулся краев раны стволом штуцера. — И пасть какая… С мою голову размером.

— Да как бы не с коровью, — отозвался Жихарь, сосредоточенно разглядывая безвременно погибшую буренку. — Даже не знаю, какая тварь такое могла сделать.

— Кракен. — Николай осторожно присел рядом со мной. — В воде живет, пасть огромное. А это, ваше сиятельство, не змеи, а щупальца.

— Точно кракен, — раздался голос у меня за спиной. — Матушка, вон он плывет… Там, в реке!

Я обернулся. Сначала чтобы взглянуть