Валерий Пылаев
Молот Пограничья. Книга III
Глава 1
— Матушка милосердная, ну и дырень! Это ж как так вышло?
— И откуда она взялась? Слышу — грохочет что-то, а откуда — не пойму… Ой, ее сиятельство встала!
На этот раз пробуждение вышло… необычным. И с видениями из прошлого, и без них я почти всегда вставал раньше всех в Гром-камне — сила Стража вполне позволяла обходиться всего парой-тройкой часов сна. Изредка меня опережала только бабушка, которой непременно нужно было начать возиться по дому раньше прислуги. За ней обычно просыпался дядя — и шел будить гридней. Потом Полина. А ее сиятельство вредина запросто могла проспать и до полудня, если не занималась учебой — видимо, потому, что каждый вечер ковырялась со Святогором в оружейне.
В общем, господский дом — да и вся усадьба — оживали постепенно, будто даже старые здания были не против чуть-чуть понежится в лучах рассвета перед тем, как вступить в новый день. Утро начиналось с тихих звуков, потом понемногу становилось громче, и громче…
Но сегодня все было совсем не так!
— Что у вас тут такое? — Сонный голос бабушки доносился снизу, с первого этажа — видимо, она уже спустилась из своей комнаты на кухню. — Носитесь тут ни свет ни заря…
— Да вы посмотрите, Анна Федоровна! — испуганно отозвался кто-то из прислуги. — Видите, что творится?
Когда бабушка снова заговорила, сон как рукой сняло. Я, конечно, догадывался, что ее сиятельство княгиня Кострова знает такие слова, но уж если она не сдержалась и использовали их во всеуслышание, значит…
Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Я вскочил с кровати, одним прыжком махнул до двери и помчался к лестнице, на бегу натягивая штаны. Пролетел вниз по ступенькам, потом наискосок через обеденный зал и только у самой кухни чуть замедлился, чтобы ненароком не снести кого-нибудь плечом.
За дверью меня ожидала немая сцена. Три фигуры — повариха, Иван — видимо, уже успевший прибежать на крики с улицы — и бабушка в ночной рубашке, застыв, разглядывали кастрюлю на столе. Ничего интересного в зрелище на первый взгляд не было, и лишь подойдя поближе я, наконец, сообразил, в чем дело.
В боку несчастной посудины зияла дыра примерно в мой кулак размером. Судя по оплавленным краям, ее оставил Огненный Шар — компактной, зато весьма приличной мощности. На этой же намекал повисший в воздухе запах горелого и закопченная вмятина на противоположной стенке кастрюли: магия пробила один слой эмалированного железа, но на второй ее уже не хватило.
— Моя любимая была… — растерянно пробормотала бабушка. — В чем теперь щи варить?
— Да это бы ничего, ваше сиятельство! — Повариха прокатилась по кухне сердитым шариком и ткнула пальцем в стену над раковиной. — Вы сюда поглядите!
На кастрюле перечень разрушений не заканчивался. Осторожно подойдя поближе и отодвину повариху, я увидел еще одну дыру. Такой же формы и размера, только на этот раз проделанную прямо в стене кухни. Неведомое заклинание прожгло насквозь и доски, и толстые бревна сруба. И вряд ли примчалось из соседнего помещения.
Я чуть наклонился и, прищурив один глаз, разглядел напротив третью дыру. Похоже, ведущую уже прямо на улицу — судя по мягкому утреннему полумраку, разлившемуся по чулану.
— Это что ж такое получается, ваше сиятельство? — Иван легонько тронул меня за плечо. — Опять Зубовы пожаловали? Так сегодня ж мы с отцом с ночи в карауле стояли — а у нас мышь не проскочит!
— Нет, — усмехнулся я. — Точно не Зубовы.
Вряд ли хоть кому-то здесь могло дать подсказку едва заметно фиолетовое свечение на опаленных краях дыры, но мне уже приходилось такое видеть. И не так давно, чтобы воспоминания о подобных на первый взгляд незначительных деталях успели стереться из памяти. Перед глазами снова пронеслись темные очертания деревьев в лесу за хутором, перепаханная сражением неведомых сил полянка и здоровенная туша, которую оружие Древних буквально превратило в решето.
Нет, магия здесь была, можно сказать, не при чем. Дыра в стене напоминала те, что остались на теле некромедведя после схватки с Пальцекрылом. И я, кажется, уже понял, что именно ее проделало.
Осталось только выяснить — как.
— Можете не беспокоиться. Враги на нас не напали. — Я вышел обратно в обеденный зал, прошагал в коридор и принялся завязывать ботинки. — Только напротив дыры в стене лучше все-таки не стойте. А то мало ли…
Иван растерянно посмотрел на меня, потом оглянулся обратно в сторону кухни. И снова на меня — будто никак не мог решить, что ему следует делать: то ли выйти на улицу и защищать своего князя от неведомой опасности, то ли остаться в доме с бабушкой, поварихой и дядей, который как раз с ворчанием топал где-то на лестнице.
Я не стал дожидаться, пока парень решится, и, кивнув, отправился к гриднице в гордом одиночестве. Как и следовало ожидать, четвертое — и, хотелось надеяться, последнее на сегодня! — отверстие зияло на стене в паре десятков шагов от господского дома. Разогретая до сверхвысоких температур плазма начала свой путь в покоях Святогора. И на этот раз ее источник почему-то сработал даже мощнее, чем тогда в лесу.
— Я не специально! И вообще — это оно само!
Когда я рывком распахнул дверь в оружейню, Катя отскочила от верстака, убирая руки за спину. Впрочем, вряд ли это было спектаклем для сердитого старшего брата. Судя по бледному лицу и вытаращенным в испуге глазам, ее сиятельство вредина сама не ожидала подобного эффекта. И только сейчас сообразила, что ее любопытство запросто могло продырявить вместе со стеной кого-то из домашних.
— Прости… — еле слышно прошептала она. — Там… Там не?..
— Все целы. — Я прикрыл за собой дверь. — Ты что тут устроила, госпожа изобретатель?
В целом все и так было понятнее некуда: полуразобранная голова Пальцекрыла на верстаке, и зажатая в тиски на верстаке пушка из его пасти почти не оставляли простора для домыслов. Страшное оружие автоматона сделало один-единственный выстрел.
Похоже, последний: блок управления почернел и оплавился, короткий ствол согнулся, обвиснув под собственным весом, а его наконечник выглядел так, будто только что побывал в горне с первородным пламенем. Оплавленный металл все еще тускло сиял алым, понемногу остывая. Даже для конструкции Древних нагрузка оказалась запредельной — пушка явно свое отработала.
— Жалко, конечно… — вздохнула Катя. — Если честно, я и не думала,
