— Опять Островский? — нахмурился Шишаков.

— Он самый.

Хм-м-м. Знакомая фамилия. Кажется, я сегодня отлупил его охранников.

— Твою мать. Значит, опять кормить не будут, — вздохнул Шишаков.

— Саша, ты и не должен жрать из чужих рук. Помнишь, что было с Валерьяном? Нанялся в охранение, угостился кусочком хлеба и помер. И так же сделали все охранники бараны, поели на халявку. Идиоты. В итоге помнишь, что было?

— Да помню. Не шуми ты. Островский заставил нас оплатить цену груза, — обиженно буркнул Шишаков.

— Простите. А что мне делать? — вмешался я в разговор.

— А тебе нужно наняться на корабль любым способом. Охотник это не только про то, как клинком махать, а ещё и про соображалку, — Гвоздев постучал себя пальцем по виску, посмотрел на Шишакова и сказал: — А ты, Шиша, за ним присмотришь и оценишь, подходит он нам или нет. А если недостаточно будет времени, то отправлю вас вместе ещё на один заказ и ещё один. И так до тех пор, пока ты не примешь решение, берём мы парня или нет.

— А чё тут думать, я уже… — начал было Шишаков, но Гвоздев его осадил.

— Отвечать за него будешь головой. Набедокурит — разгребать тебе. Понял?

Шишаков мгновенно посерьёзнел, и всю его уверенность в том, что меня нужно принимать в охотники, как ветром сдуло.

— Никитич! Ты чё? Я учеников не беру, ты ж знаешь, — возмутился Шишаков, но Гвоздев был непреклонен.

— А вот зря, Саша. Пора уже, знаешь, взрослеть, за ум браться. Тебе тридцать годиков, а в голове ветер. Вот тебе первый птенец, учи его летать. Всё. Дальше без меня, — отмахнулся Гвоздев и ушёл.

— Тьфу. Твою мать, — выругался Шишаков и повернулся ко мне. — Ну и что мне с тобой делать?

— Пока ничего. Он же сказал, что я сначала должен самостоятельно попасть на корабль. А там уже видно будет.

— Ха. И то верно. А если провалишься, то мне мороки меньше, — обрадовался Шишаков и шутливо погрозил пальцем. — Ну ты это, не подведи меня. Провались как следует!

— Обязательно, — оскалился я и спросил: — А что это за жемчужины?

— Что? Я думал, ты в курсе, — удивился Шишаков и, потерев шею, начал с неохотой объяснять. — Китаёзы называют эти камни «драконий жемчуг» или «духовный жемчуг». А у нас как попало, кто камешками, кто блестяшками, но чаще называют просто жемчугом. Ишь чё. Повадились на востоке названия заимствовать. Срамота, — осуждающе покачал головой Шиша.

— А какие названия ещё позаимствовали?

— Эм-м-м… Ну… — Шишаков задумался, судорожно пытаясь найти подтверждение своим словам. — Ты это. Тебе чё, заняться нечем? Давай, дуй в порт. Не забивай мне голову! — отмахнулся он и, приподняв рыжие брови, уставился на меня.

— Как пожелаете, господин учитель, — шутливо поклонившись, я направился на выход.

Идти пришлось около полутора часов. За это время я успел насмотреться на пьянь, вываливающуюся из кабаков, жульё разных мастей и благородных, рассекающих на дорогих автомобилях.

Это расслоение общества сильно бросалось в глаза. Есть невероятно бедные и невероятно богатые, средней прослойки не существует. Впрочем, так было и в моём мире.

Это научило меня лишь одному. Есть люди, которые готовы бороться и постоянно пробовать новое, чтобы улучшить свою жизнь. И есть те, кто будет до конца жизни биться в одну и ту же стену головой и жаловаться на несправедливость жизни.

А я хочу жить хорошо. И, пожалуй, буду двигаться вперёд, набивая шишки. Тем более теперь у меня наставник подходящий. Эксперт по набиванию шишек, Шишаков! Даже фамилия говорящая. Ха-ха!

Порт находился рядом с Уссурийским бульваром. Со всех сторон огорожен забором, в котором имелись двое ворот. Одни для входа, другие для выхода. На проходной сидел усатый мужчина с брюшком и исподлобья смотрел на всех.

— Уважаемый, подскажи, к кому можно обратиться по поводу работы?

— Эт тебе к Антонычу. Вон, видишь здание с надписью «Речной вокзал»? Дуй туда. Там мужик в красном сюртуке. С ним поговоришь. — Усач сложил руки на животе, как будто собирался уснуть, и тут же отвёл от меня взгляд.

Странное место. Я ожидал увидеть обилие складов, но ничего похожего здесь не было. Просто три причала, на которых стояли десятки лодок. К ним подъезжали грузовики, из которых замученные мужики спешно перебрасывали товары на лодки.

В здании речного порта было шумно. Десяток человек спорили друг с другом, активно размахивая руками и сыпя угрозами.

— Ты чё, пся подзаборная⁈ Совсем берега попутал? Я здесь десять лет матросом работаю! Кто тебе сказал, что ты будешь на моём месте трудиться? — выплюнул жилистый мужик с наколкой якоря на правом плече.

— Да мне побоку, сколько ты, старый хрен, тут оттарабанил! Мне деньги нужны семью кормить! — огрызнулся крепко сложённый мужик, которому на вид было лет тридцать.

— Антоныч, он вообще дурак⁈ Скажи ты ему! — всё больше распалялся мужик с татуировкой якоря, сжимая в руке гаечный ключ.

Антоныч обнаружился сидящим на деревянном ящике. Он мирно жевал красное яблоко и иронично смотрел на происходящее.

— Мужики. Мне без разницы, кто из вас получит это место. Заказчику тоже плевать. Лодка отбывает завтра, и у нас всего одна вакансия на десять человек. Решайте вопрос как угодно. А за тебя, Сидор, я вступаться не собираюсь. Ты хоть и десять лет трудишься на нас, но ты, собака бешеная, вечно пьяным валяешься, когда нужен. Будь моя воля, я б тебя и вовсе никогда не нанимал.

— Я тоже хочу в команду, — сказал я, облокотившись на ящик рядом с Антонычем. — Давайте решим всё в честной драке. Кто останется на ногах, того и работа, — предложил я, видя, что Антоныч явно скучает.

— Вот! Дельное предложение! Ну и теперь вас не десять, а одиннадцать. Кто не будет драться, может сразу валить. А желающих получить место прошу выйти из речного вокзала и выбивать дурь друг из друга на улице, — уцепился за моё предложение Антоныч, спрыгнул с ящика и двинул на выход.

Забавно получается. Гвоздев сказал, что охотник должен думать головой, а не только махать кулаками. Но так уж вышло, что ситуация была идеальной для того, чтобы всё решить дракой.