– Ты передал список своим друзьям…

– Диане и Дариславу, после чего список стали называть Реестром Мёртвой Руки. Так вот там же я обнаружил указание на существование ещё одного информационного центра, сохранившегося аж с момента образования нашей метавселенной. Возможно, что это остаток суперструны прорвавшегося через барьер инфляции Большого Взрыва континуума прежней вселенной. Так сказать, часть её генома.

Дианая раскрыла глаза шире, оглядывая раскрасневшееся лицо создателя.

– Ты… фанат!

– Точно! – согласился Копун.

– Ты его нашёл? Я имею в виду центр.

– Был занят другими делами. Потом появилась ты.

Оба застыли, глядя друг на друга: всего лишь призрачно-полевые копии истинных людей, чьи натуральные объёмы и массы в данный момент окутывали идиллическую картинку общения двух людей, объединённых иллюзией синтезированных, но близких к человеческим эмоций.

Дианая улыбнулась.

– Ты смешной… когда увлекаешься.

– Хорошо, что не страшный, – засмеялся он. – Но я очень рад, что тебе интересно со мной.

– Почему же ты не стал искать центр с информацией о прошлом Вселенной?

– Мы занимались Ланиакеей и Тьмиром, искали следы Драконов и Предтеч.

– То есть ты не знаешь, где он расположен?

– Точно – не знаю, где-то на краю нашей Галактики, в созвездии Щита. Хочешь, слетаем туда?

– С удовольствием.

– Хорошо, отыщем Всеволода, посетим Дарислава с Дианой, спутешествуем до Млечного Пути, а там как карты лягут.

– Что? Какие карты?

Копун не сдержался, захохотав.

– Обожаю твои вопросы! Так здорово быть учителем! Не возражаешь?

– Нет, конечно, мне нравится учитель. Да и, если честно, поднадоели местные планетарные мхи и чёрные звёзды. Между прочим, ты обещал познакомить меня с местными разумниками.

– Их тут намного меньше, чем в позитивной Вселенной, не знаю, в чём дело. Во всяком случае, я обнаружил только три цивилизации. Может, Дарислав с Дианой со своей стороны встречались с ними? Плюс Всеволод. В общем, нас ждёт увлекательнейшее путешествие!

Он наклонился к ней. Дианая закрыла глаза, как будто изначально, с рождения, знала, как это делают земные женщины. Губы псевдолюдей встретились, породив колебание местных пространств вокруг «кафе»…

Глава 8. Всех впускать, никого не выпускать

Сон долго не приходил, и Рокита легла на спину, вспоминая суету после обнаружения в глубине погасшей звезды изолятора неведомого субъекта, под которым подразумевался боевой робот Древних либо Вестник Апокалипсиса.

Когда Кецаль назвал чёрный кристалл изолятором, она с трудом удержалась от реплики, недостойной начальника экспедиции. В памяти всплыли фотографии тюрем Вестников, открытых косморазведчиками разных стран в родной Галактике и за её пределами. Невероятно белый цвет «черепашьего» панциря точно совпадал с цветом башен-ступ, в которых были заключены джинны, а выдающаяся чернота кристалла на спине черепахи напоминала мрачные катакомбы тюрем моллюскоров.

– Доктор, первое впечатление? – поинтересовалась она. – Кто внутри? Джинн или моллюскор?

– Не знаю, – виновато ответил Санкритьян. – Ни баз, ни изоляторов таких форм мы ещё не встречали.

– Генерал?

Кецаль помолчал.

– Это что-то новое, – изрёк он наконец. – И боюсь, кто бы там ни был, он вырвался на свободу.

– Я тоже подумала об этом. Интересно, как давно это произошло?

– Давайте осмотрим весь комплекс, потом запустим туда роту исследовательских платформ.

– Сотый – разведчика вниз!

Зонд прыгнул к «панцирю» «черепахи».

В поле зрения шлема Рокиты возникло окно вариатора изображений.

Зонд проскочил внутрь, ворочая фонарём, осветил внутренности сооружения и предмет в центре, напоминающий ослепительно-белый лежак томографа с пятью вмятинами по краям, словно оставленными выпуклостями тела, некогда лежащего на этом странном столе. Что-то знакомое показалось Роките в очертаниях лежака, но что именно – в сознание не пробилось. Зато стены помещения изнутри, такие же белые, сверкающие «фарфором», имели чешуйчатый рисунок, и она с оторопью узнала в этой сигнатуре сыпь бугорочков на теле скульптурки конэцкэ, которую она оставила в каюте.

– По-моему это стол, – предположил Кецаль, помешав слову сорваться с языка Рокиты, и она не стала вслух признаваться о совпадении.

– Здесь кто-то лежал…

– Узник, кем бы он ни был. Жаль, но мы опоздали. Кто-то добрался сюда раньше и помог пленнику освободиться.

– Чёрные копатели?

– Едва ли, они, наверное, пришли позже, когда пленник уже сбежал. Иначе при разряде энергии, пробившей толщу материала звезды, от того разбитого когга не осталось бы и пылинки.

– Всем слушать: через две минуты обсуждаем детали похода.

На все палубы корабля опустилась тишина. Потом Виракоча передал во все каюты и отсеки изображение кратера, и Рокита попросила космолётчиков высказать своё мнение о дальнейших действиях корвета.

Обсуждение похода беспилотника вглубь чёрной планеты, на котором настоял Луи Кецаль, прошло довольно бурно. Все космолётчики были потомками индейцев, испанцев и итальянцев, и в их менталитете были генетически прописаны эмоциональные особенности национальностей, до начала двадцатого века довлевших над истинно традиционной психикой обеих Америк. То есть доходило до криков, смеха и неприятных жестов.

Правда, Рокита в дискуссии почти не участвовала, выводя перед собой только тех, с кем хотела общаться.

Мало говорил и заместитель министра, доверивший по большей части говорить Серхио Херарду. Тот поначалу повозмущался тем, что его предложение по исследованию феномена вскрытой тюрьмы роботов (так он выразился) не только дистанционно, с помощью дронов, но и непосредственно специалистами на материале, не возымело действия, потом попытался строить гипотезы о природе подземного укрытия, и Кецаль неожиданно поддержал специалиста по сдерживанию.

– Согласен с тем, что мы действительно обнаружили артефакт Древних, – сказал он. – Только это не база роботов, а, очевидно, камера, где находился какой-то опасный объект.

– Вестник Апокалипсиса?

– Возможно, и Вестник. Очевидно также, что объект вырвался на свободу, что печально, потому что наша миссия в этом случае провальна. Но что, если объект не ушёл далеко от того места, из какого выбрался на поверхность планеты? Ведь энергии на эту операцию он потратил много? Виракоча, посчитай эквивалент пробоя толщи верхнего слоя карлика.

– Десять в двенадцатой степени гигаджоулей, – тотчас же ответил компьютер корвета.

– Приведи наглядный пример. Сколько понадобилось бы атомных бомб?

– Не менее миллиона «хиросим».

– Немало, амиго Санти?

– В данном случае это не столь важно. Надо учитывать не только количество потраченной энергии, но и нюансы квантовых процессов. Камера, в которой был запакован объект, была закапсулирована «зеркальной пеной», то есть слоем деформированного вакуума.

– Ну и что с того? – нетерпеливо бросил Серхио.

– Деформацию квантонов вакуума обеспечивают флуктуации свёрнутых трёхмерностью четвёртого и прочих измерений. Зная тонкости фазовых колебаний вакуума для запуска сброса «зеркала», можно обойтись гораздо меньшей энергией. Но я согласен с господином Кецалем: беглец мог остаться на поверхности планеты или, в крайнем случае, в системе Стивенсона.