А если видели, то наверняка подготовили встречу. И тогда надо тем более соблюдать осторожность.

У меня на плече висела рация, звук которой был на минимуме, и она была переведена в режим, который не требовал нажатия на кнопку приема. Это было необходимо для связи со Степанычем, который сейчас был нашими глазами снаружи. Ушей нам было достаточно своих.

— Вижу движение в основном корпусе, — донесся до меня чуть искаженный динамиками голос старика. — Третий этаж.

Мы продолжали двигаться вперед, пока не оказались в просторном холле с ресепшном. Тут, кстати, все было в порядке: никто этого места не мародерил, никаких следов обыска, если не считать того, что деревянные двери впереди были вскрыты. Но аккуратно, ломиком, одним движением. Это и без того было понятно. Просто залезли посмотреть, можно ли найти чего-нибудь полезного.

Мы двинулись дальше. Я заглянул за одну дверь, вторую, третью. Кабинеты какие-то, ничего интересного, причем все обыскано, но тоже аккуратно. Бардака они не разводили.

Что ж, похоже, что у местных, санаторских, нашелся какой-то грамотный лидер, который смог сбить толпу гражданских в вооруженную банду. Остается надеяться только на то, что он лег там, во время засады. Потому что при нормальной координации даже группа гражданских сможет сдержать нас. Особенно если учесть, что они вооружены не хуже, а то и даже лучше.

Через весь первый этаж мы прошли, никого не встретив, вышли на лестницу и двинулись вверх. Здесь было два прохода: один вел на второй этаж административного корпуса, а второй в жилой. Шмель и Овод быстро проверили вход. В коридоре никого не было.

Движение видели на третьем. Значит, с него и следует начать. А там враги либо подтянутся, либо начнут разбегаться. И будет проще.

Еще два пролета, и мы на третьем. Двери здесь были стеклянными, так что мы встали по разные стороны от них. Я заглянул внутрь, и увидел, что по коридору прочь от нас шел человек. И в руках он держал винтовку. Какую конкретно, я не разглядел, только увидел деревянное ложе. Наверное, какое-то старье.

— Работаем? — спросил Шмель и облизал губы.

— Работаем, — кивнул я, схватился за ручку двери и потянул на себя: по правилам пожарной безопасности они открывались наружу.

Шмель вскинулся и выпустил короткую очередь в спину мужчины, тот даже обернуться не успел. Тело упало на пол, а мы ворвались внутрь и побежали по коридору. Со всех сторон послышались крики, и я отметил, что среди них различил еще и детский плач.

Дверь впереди распахнулась, и наружу выскочила женщина. Я отреагировал машинально: не целясь, от бедра, высадил ей в грудь две короткие очереди. Пули толкнули бабу назад, она врезалась в створку и сползла по ней, оставляя кровавые следы.

Отметил, что оружия у нее в руках не было. Но и черт с ней, если честно, нечего вот так вот бросаться. К тому же они тут не гражданские, они — бандиты и пособники бандитов.

Открылась еще одна дверь, в дальней стороне коридора. Из нее выскочил мужчина, вооруженный автоматом, но выстрелить мы не успели: но вдруг споткнулся и упал, брызнув кровью на стену. Только секунду спустя до нас донесся хлесткий винтовочный выстрел. Степаныч контролирует, все нормально.

Мы двинулись дальше, заглядывая в комнаты одну за другой. Чисто, тоже чисто. Ванных тут к счастью нет, они, наверное, одни в коридоре, как в каком-нибудь общежитии, так что и лишнего времени на зачистку тратить не приходится.

Причем, судя по всему, во всех комнатах жили: где-то постель не застелена, где-то лежат вещи, где-то даже какие-то консервные банки валяются или стоит недопитая бутылка водки.

Когда мы подошли к следующей двери, она вдруг резко взорвалась, прямо через створку полетел поток свинца. В последний момент я успел схватить Шмеля за эвакуировочную петлю разгрузки и дернуть на себя. Только потом послышались выстрелы, заполошная длинная очередь на весь магазин.

Отчетливо расслышав, как щелкнул боек, я рванулся вперед и высадил несколько коротких очередей на уровни груди стоящего человека. А потом резким ударом ноги смял то, что осталось от дверного полотна. Створка слетела с петель и опрокинулась на землю, и я увидел, как у разбитого окна лежит еще один мужчина.

Чуть в стороне, возле кровати что-то дернулось. Я навел точку коллиматорного прицела туда, и увидел, как из-за тумбы выглянула девочка лет четырнадцати. На ее лице был ужас. Ну еще бы, похоже, что я только что убил ее отца.

Несколько секунд мы переглядывались, а потом она вдруг резко рванула вперед и подхватила автомат, который выпал из рук мужчины. Я знал, что в нем нет патронов, но тело сработало само собой, палец утопил спусковой крючок.

Короткая очередь швырнула подростка на стену, и она сползла по ней. Быстро углядев номер, я убедился, что в нем больше никого нет. Обернулся, кивнул, и мы двинулись дальше.

С улицы снова послышался выстрел. Потом еще один.

— Двое попытались из административного выйти, — пояснил Степаныч через рацию. — Оба готовы.

Я открыл следующую дверь, внутрь заглянул Шмель. Дважды грохотнула короткая очередь, он кивнул, мол, все нормально. Я даже проверять не стал, что там внутри, просто пошел мимо.

Еще одна… Черт, сколько ж тут номеров? А снаружи санаторий далеко не кажется таким большим, как внутри.

Приоткрыл, и увидел женщину в углу, которая сидела, прижимая к себе мальчишку лет семи. Взгляд у нее был затравленный, полный ужаса. Я навел на них метку коллиматорного прицела. Нет, это не цели. Не гражданские, конечно, но убивать их… Оружия не видно, так что…

Но оставлять их за спиной нельзя. Там по коридору куча оружия валяется, сейчас выйдет, схватится и даст очередь в спину.

— Наружу! — заорал я. — Наружу, сука, быстро!

— Не надо! — панически закричала она. — Не надо, пожалуйста!

— Быстро, блядь!

Мне пришлось психически накрутить себя так, что я сам поверил, что если не подчинится, то выстрелю. И она это почувствовала, выскочила наружу. Я еще и приложил ее стволом между лопатками, заставив двигаться быстрее.

— Пошла! — заорал я. — Вперед!

Овод нахмурился. Ему, очевидно, идея пользоваться гражданскими, как живым щитом, не зашла. Но у нас других вариантов не было.

— Если еще кто есть, выходите лучше сразу! — крикнул я. — А то и этих покрошим!

— Не стреляйте! — послышался панический ломающийся подростковый голос из