– И я рад тебя видеть, Расчленитель, – буркнул я.

Ручейки крови стекали по моим пальцам и всасывались в голодную рукоять.

Боль утихла, осталось только жжение от множества ссадин и мелких порезов. Странное чувство: меня покарал нож, но Расчленитель все-таки не обычный клинок. Он даже вел себя не так, как любой другой предмет с заключенным внутри духом. Возможно, он достаточно силен, чтобы убить бога?

Заковывать духов в предметы – занятие для богов и самых древних и великих духов. Конечно, некоторые высококвалифицированные мастера-маги могли, приложив невероятные усилия, вложить в объекты вроде моего старого плаща некие механические реакции, но не настоящую жизнь. Предметы с духом внутри требовали договора с духом, и этот договор обычно прекращал действие вместе с жизнью владельца, и дух становился снова свободен. Но только не в случае Расчленителя, о нет! Я вернулся мыслями в детство, к двум перепуганным мальчишкам, исследующим наполненные костями катакомбы, и ножу, который невесть сколько столетий торчал из тела. По позвоночнику пробежала дрожь, и разум отшатнулся от тьмы. Мне совсем не хотелось думать о ней. Тот, кто создал Расчленителя, несомненно замышлял жестокое убийство.

– Надеюсь, ты хорошо отдохнул, – сказал я. – Потому что мы собираемся кое-кого убить.

Мне ответило безмолвное ощущение голода, за которым последовали слова: «Накорми меня, мерзкий кретин». Расчленитель всегда был прекрасным собеседником. В этом заключалась еще одна интересная особенность: я никогда не слышал, чтобы такие предметы разговаривали с владельцами.

Я очень бережно убрал нож в ножны и прицепил к поясу, мысленно призывая его вести себя прилично. Затем вытащил шулерские кости из передней части штанов и отмычки из сапога и засунул в гораздо более удобные потайные карманы плаща.

– Теперь я готов идти, – сказал я Чарре.

Я солгал: от мысли о том, чтобы идти по улицам, где Линас в ужасе убегал от демонов, а потом погиб, меня прошибал холодный пот.

Глава 7

Крольчатник не особенно подходил для ночных приключений, если у тебя, конечно, нет склонности к самоубийству или банды разбойников за спиной. Чарра шла впереди, и фонарь освещал узкие извилистые проходы между домами. При обычных обстоятельствах это просто вершина идиотизма – кончится тем, что тебе приставят нож к горлу и затащат в дверной проем. Но не этой ночью и не для нас. Чем ближе мы подходили к месту гибели Линаса, тем жарче пылал мой гнев. Хотелось, чтобы кто-то нас задел и дал мне повод его выплеснуть. Смерть Линаса зудела в моей крови и костях, там, где не почесать. И если этой ночью мне попадутся какие-нибудь воры, я просто размажу их по стенам замшелых домов.

Нас с Линасом соединяли узы Дара, и если бы в Аркануме обнаружили, что мы нарушили вековое табу, это привело бы меня в тюрьму. Никому не нравится, когда им морочат головы, а магам – меньше всех остальных. Такие, как я, наделенные редким Даром, на заре истории человечества носили мрачное имя тираны и порабощали магов и магорожденных с помощью насильственных уз Дара, дающих тирану безграничный доступ в чужое сознание.

Но я не такой, никого не порабощал и ничем не заслуживал хмурых взглядов, что бросали в мою сторону прочие маги. Во всяком случае, по этой причине. Будучи вполне зрелым магом, я мог силой мысли заставить Линаса делать то, что захочу. Но никогда так не поступал и не стал бы. Мы с ним дружили по-настоящему, и ни для кого из нас эти узы не были ни тяжелой ношей, ни поводом для страха. Это было нечто прекрасное. Мы всегда могли найти друг друга в толпе или прийти на помощь, когда другу плохо. Я делился с ним своей стойкостью и уверенностью, он со мной – совестливостью и надеждой, и при этом я уважал глубину его личных мыслей. Друг для друга мы были готовы на все.

Чарра долго рассказывала мне все, что знала об убийствах Живодера, а также поведала о значительных событиях последних десяти лет. Я уже знал, что после исчезновения моего наставника Византа новым архимагом стал Крандус – Визант был самым могущественным в мире человеком, и поэтому весть быстро распространилась, но в глубокой провинции подробностей не узнать. Мое мнение насчет Крандуса было неоднозначным. Я никогда не испытывал теплых чувств к этому человеку, слишком сдержанному и холодному, слишком жестокому и от этого неприятному, совсем не похожему на Византа.

Но я чуть не свалился с ног, когда Чарра сказала, что недавно к Внутреннему кругу Арканума присоединилась Киллиан Хасторум, и теперь она входит в семерку самых могущественных людей в Сетарисе и во всем мире.

Чарра с удовольствием наблюдала за моей реакцией.

– Пожалуй, не стоило тебе так с ней собачиться, да?

Тут не поспоришь. Один раз, когда нас обоих только приняли в посвященные, между мной и Киллиан кое-что было. Теперь она так возвысилась, что с ее высоты меня разве что в подзорную трубу разглядишь. Но тогда она влачила жалкое существование, я тоже был, можно сказать, никем. У нас ничего и не могло получиться. Во всяком случае, так я себе говорил. Когда мы прошли заключительный ритуал Ковки и были признаны настоящими магами, она быстро сообразила, что ей будет лучше без негодяя вроде меня, тянувшего ее вниз. Рядом со мной у людей появлялся скверный обычай попадать в беду.

– Вы с ней цапались, как кошка с корвуном, – добавила Чарра. – Насколько помню, обычно побеждала она.

Я только хмыкнул в ответ.

Мы приблизились к группе расхлябанных юнцов, в основном девчонок, насколько я мог судить – они сгрудились в дверном проеме, откуда сильно несло ароматами кислого вина и мочи. Резаные края ухмылявшихся ртов выдавали их принадлежность к уличной банде Улыбак, появившейся в Сетарисе так давно, что никто и не вспомнит когда, а учитывая долгожительство магов, это очень давно. Ритуал посвящения у них заключался в том, что в рот соискателей вставляли клинок и рассекали с обеих сторон, даруя вечную улыбку. Улыбак никогда не оставляли в живых, если только им не удавалось перебраться из Сетариса в какую-нибудь забытую богами дыру, где не знали значения их пореза.

Было бы неплохо, если бы моего яростного взгляда оказалось довольно, чтобы их отпугнуть, но на меня они почти не смотрели, все хищные глаза были устремлены на Чарру. Девчонки прекратили подпирать стены и уже крались к нам. Забери их Ночная сука –