Сабин одаривает меня полуулыбкой, и мне кажется, что он заглядывает прямо в душу. Он ведет меня в комнату с ванной. Отмечаю красное постельное белье на большой кровати в готическом стиле, изголовье которой задрапировано тканью. Интерьер выглядит так, будто он создавался для королевских особ, столь роскошную спальню я видела только в кино. Напротив кровати есть камин, на каминной полке и по бокам от нее вырезаны виноградные лозы и замысловатые цветы. Пробегаю взглядом вдоль еще одной лозы, тянущейся к потолку из угла, и в тусклом волшебном свете могу разглядеть… Камасутру, но особенную.

– Ребят, у нас тут порно-комната с кентаврами, – сообщаю я и запрокидываю голову, чтобы рассмотреть все те позы, на которые, как я думала, настоящие кентавры не способны. Похоже, четыре лошадиные ноги не такая уж большая помеха, как можно было бы подумать. Не то чтобы я когда-либо задумывалась о сексе с кентаврами, как и вообще об этих существах, но теперь точно задумаюсь.

– Да? И как там у них дела с шесть-девять? – спрашивает Нокс, наклоняя голову влево, словно это поможет ему лучше разглядеть. – У них такие гибкие конечности?

Я усмехаюсь и качаю головой.

– Не знаю, навредит ли мне это художество или поможет, – усмехается Райкер, разглядывая резьбу.

Я отвлекаюсь от созерцания похабных картинок, когда в дверях появляются близнецы и Торрез. Они несут большой матрас и постельное белье. Все это, насколько я могу предположить, они взяли в соседней комнате. Дальше – больше. Нокс, Сабин и Сиа поднимают матрас с кровати уже здесь и кладут его на пол рядом с другим.

Я наконец-то сбрасываю обувь и стягиваю покрытые коркой грязи штаны. Рубашку я потеряла в драке, когда сорвала ее и прижала к колотой ране на животе… до того, как эта гребаная рана исчезла. Стягиваю через голову топ и благодарно улыбаюсь Сиа, когда он тут же протягивает мне свою футболку. Мы все грязные, и нам, конечно же, стоит помыться, но мы слишком устали, чтобы обращать на это внимание. Заползаю на середину матраса и забираюсь под одеяло.

Никому из нас не удалось сохранить свои рюкзаки посреди этого безумия, но побеспокоимся об этом завтра. Мои Избранные ложатся рядом со мной, но я уже проваливаюсь в сон. Чувствую, как чьи-то руки обнимают меня за талию, и прижимаюсь спиной к теплой мускулистой груди. Чьи-то пальцы переплетаются с моими, а ноги обхватывают мои.

Через несколько секунд я крепко засыпаю – измученная, согретая, защищенная.

Глава 15

Нокс объявляет, что нам только что принесли еду и что он собирается предварительно наложить на блюда заклинания – надо проверить, нет ли в них яда. Я слышу это из ванной и использую магию, чтобы быстро высушить и уложить волосы. Смотрю на черную одежду, которую вытащила из стопки, приготовленной для нас. Нам предстоит облачиться в форму Стражей Тиерита, и в этом есть что-то странное, что-то такое, что заставляет мою грудь сжиматься.

Откладываю полотенце и провожу рукой по кожаным доспехам черного цвета. К ним прилагаются нижнее белье и рубашка. Я не могу понять, из какой ткани все это сшито. Невероятно приятная на ощупь, мягче хлопка и хорошо тянется. Ткань брюк пожестче. На уязвимых участках нашиты накладки из бронированной кожи. Такая же защита есть и на рукавах рубашки. Кожаная жилетка вообще просто супер!

Сказать честно, я восхищена и взбешена одновременно. Мастерство тех, кто это изготовил, на невероятной высоте. Я, наверное, никогда не видела более крутой одежды, чем эти доспехи, но в то же время чувствую себя гребаным изгоем. Я бы очень хотела – больше, чем могла признать раньше, – стать здесь своей. Но я им не нужна. Мы им не нужны.

Рассматриваю себя в зеркале. Может, когда-нибудь неприятие со стороны других не будет так сильно ранить. Мне действительно следовало бы привыкнуть к этому, но несмотря на все мои попытки не обращать внимания, меня это беспокоит. Кажется, стоит просто смириться. Отвожу взгляд, не желая видеть ту удрученную, потерянную девушку, что смотрит на меня.

Поглаживаю одежду и пытаюсь отогнать картинки, которые она вызывает в моем воображении. Чем бы мы ни занимались, мы, вероятно, были бы хороши в этом, потому что такая одежда придает уверенность. Если бы эти люди не хотели прятаться от мира, они могли бы многого добиться, используя свои способности.

Медленно облачаюсь и стараюсь не ненавидеть себя за то, что мне безумно нравится, как одежда ощущается не теле. Не могу понять, эти вещи принесли нам просто потому, что наши грязные и рваные, или же они пытаются еще больше подчеркнуть, насколько мы, пришельцы, отличаемся от них. Они могли бы дать нам серую одежду, какую носят многие жители Тиерита, я это заметила, но нет, они притащили доспехи воинов – доспехи Стражей, – и это жутко бесит.

Когда раздается стук в дверь, заставляю себя отвернуться от зеркала. Эта одежда не должна мне нравиться. Я не хочу скучать по тому, как я в ней выгляжу, когда ее заберут, если у нас здесь ничего не получится.

Дверь распахивается, и я вижу Сабина. Как и я, он с головы до ног в черном, и мне приходится напомнить себе, что нужно дышать.

Он похож на крутого воителя из влажных фантазий…

– Эй, я принес тебе ботинки. Знаешь, я впечатлен: они точно подобрали размерчик. Возможно, в этом задействована магия? Сначала мне показалось, что эти доспехи слишком большие, но, когда надел их, они сели как влитые.

Сабин осматривает себя, явно восхищенный тем, как хорошо сидит на нем одежда. Он не замечает, как ожесточается мой взгляд, когда я пытаюсь скрыть боль, которую причиняет мне это бесполезное тряпье.

Никакое это не тряпье. Мне нужно взять себя в руки.

– Спасибо, – говорю я, хватаю ботинки и проскальзываю мимо него в поисках места, где можно присесть и надеть их.

Воздух наполняет пара волчьих свистков, но я не смотрю, кто их издает, – и так понятно.

– Тихо! – кричу я, сажусь на подлокотник кресла, натягиваю ботинки и начинаю шнуровать. Сама я не обратила внимания на всплеск эмоций в своем голосе, но от моей вспышки в комнате воцарилась тишина.

Какого хрена со мной происходит?

Пытаюсь избавиться от негативных эмоций, считаю про себя до десяти. Потом поднимаю глаза и смотрю поверх голов, чтобы не видеть выражения их лиц. Не хочу видеть жалость, не хочу видеть влечение или что-то еще, что они могут