Стоит попробовать, если это наш путь на свободу. Но что делать потом?

Райкер вздыхает.

– Возможно, это наш единственный вариант. Они не могут быть навечно привязаны к этой девушке. Вы же слышали, что сказала Суверен? Она убьет всех – и нас, и их.

– Может, получится уговорить Сурин пойти с нами? – спрашивает Нэш, и все резко поворачиваются к нему. Он хмурится. – Если ей грозит смерть, может, ей тоже захочется сбежать.

Пытаюсь представить рыжеволосую высокомерную деваху, добровольно убегающую с нами.

– Ага, но что-то не состыковывается. Она точно не похожа на нашу фанатку.

– Но мы не знаем ее толком, а значит, не может быть уверены наверняка. – вставляет Энох, и его слова злят меня.

– Ты что, защищаешь ее? – спрашивает Нокс, озвучивая вопрос, который вертится у меня на языке.

– Я не… – Энох замолкает. – Я не… может… Да, похоже, я защищаю ее. Не думаю, что мы вправе списать ее со счетов после сегодняшнего.

Я удивленно фыркаю.

– Почему нет? Она считает вас грязью. Не знаю, какого цвета твои очки Избранного, через которые ты смотришь на эту милую цыпочку, но ее не очень-то порадовало, что она отметила вас.

– Но твои парни тоже были напуганы в самом начале, – парирует Нэш.

– Это другое, – возражает Сабин. – Мы не знали, как метки поведут себя, но мы все были на стороне Винны.

Я не стала уточнять, что Сабин смирился с произошедшим немного позже. Но он все равно прав. Его волновало быстрое развитие событий, это да, но он не ненавидел меня, чего нельзя сказать о Сурин.

– Но вы, помнится, говорили, что не противились рунам, потому что доверились магии. Так почему мы не можем доверять магии и в этом случае? – спрашивает Сиа, указывая на Эноха и его ковен.

– Потому что это магия безжалостной психопатки, – отрезаю я.

– Ты тоже вполне подходила под описание безжалостной психопатки, когда мы установили связь, – парирует Сиа.

Я открываю рот, чтобы возразить, но тут же закрываю его.

Дерьмо, в его словах есть смысл.

– Доверие к магии становится спорным вопросом, если они решат, что мы все должны умереть. Если остаться при магии – равносильно смерти, тогда нам нужно найти способ либо разорвать связь, либо сделать так, как сказал Райкер, – заявляет Каллан, задумчиво глядя в окно.

Что-то в выражении его лица заставляет меня замереть. Я, конечно, не в восторге от Сурин, которая отметила их, но в этот момент я понимаю, что для каждого из них ситуация просто дерьмовая. Теперь они привязаны к кому-то, кого совсем не знают, и их судьба выглядит печальной, независимо от того, под каким углом на нее посмотреть.

– Понимаю, что мы все нервничаем и очень хотим уйти отсюда, но реальность такова, что нам не обязательно принимать решение прямо сейчас. Вся эта история с Трибуналом дает нам немного времени. Таув сказал, что Трибунал соберется завтра, но мы не знаем, примут ли они решение за один день или на это потребуется время, – говорит Сорик.

– Вообще, у меня такое чувство, что все может пойти по-другому. Эта нервная дамочка, Суверен, кажется, полностью уверена, что они просто сделают то, что она хочет, – развивает его мысль Сиа. – Но…

– Если они довольно быстро примут решение не в нашу пользу, тогда мы с боем проложим себе путь отсюда. Однако если у нас будет время, мы хотя бы попытаемся узнать как можно больше об этом месте и наших возможностях. Как знать, может, у их Стража был просто плохой день, – продолжает Сорик, указывая на Эноха и его ковен. – Если у нас будет возможность оценить расстановку сил, не исключено, что мы сможем склонить Сурин на нашу сторону. Так что давайте попробуем найти ответы на некоторые вопросы, а потом уже шагать дальше, – заключает он.

Мы все молча обдумываем его план.

– Давай попробуем, – говорю я, и остальные со мной соглашаются.

– И давайте, черт возьми, надеяться, что Трибунал состоит из людей, которых тоже разозлила эта тетка, Суверен, – добавляет Торрез.

– Если у нас будет шанс провести разведку, я хочу, чтобы все мы держались вместе. Никаких «я пойду туда, а ты останешься здесь». Понятно, что мы можем узнать больше, если будем искать в разных местах, но в сложившихся обстоятельствах нужно действовать с умом. Короче, ребята, прикрывайте друг другу спины. Да, мы можем разделиться, чтобы просканировать бо́льшую территорию, но будем держаться группами. И если что-то хотя бы отдаленно покажется подозрительным, подайте сигнал – другая группа тут же прибежит.

Все кивают.

– Думаю, мне все время надо быть неподалеку от Вона, – вносит уточнение Сорик. – До этого никто особо не обращал на него внимание, но со временем это может измениться. Если они поймут, что он безропотно выполняет приказы, они смогут использовать его против нас.

Я устало выдыхаю.

– Да, хорошая мысль… Но мы можем по очереди наблюдать за ним, и ты не будешь все время сидеть взаперти.

Сорик улыбается.

– Не переживай из-за этого, Винна. По крайней мере у меня будет время разобраться, есть ли надежда исправить или завершить то, что пошло не так, когда Адриэль пытался превратить твоего отца в ламию.

Я поворачиваюсь к отцу. Искра надежды вспыхивает в груди. Не хочу этого признавать, но, глядя на волшебные огоньки над нашими головами, я ничего не могу с собой поделать – они мне до чертиков нравятся. Но ведь у них наверняка есть еще что-то. Кто знает, какие тайны хранят Стражи Тиерита… Если и есть место, где Вон мог бы получить помощь, то, вероятно, это здесь.

Пытаюсь сдержать свои чувства. Мне не хочется думать о том, что с Воном ничего не получится, и в то же время я боюсь изменений. Можно зажать кулаки и надеяться, но надежда… Неизвестно чем она может обернуться.

– Ладно, давайте немного отдохнем, – говорит Райкер. – Энох, вы можете занять вон ту комнату, – он указывает на комнату справа от нас. – Сорик, ты с Воном располагайся в дальней комнате, а мы займем те две с другой стороны. Все согласны?

Ребята кивают и медленно расходятся. Провожаю взглядом ковен Эноха, и меня в очередной раз осеняет, насколько хреново все это, должно быть, для них. В поле моего зрения появляется Сабин и протягивает мне руку, помогая подняться с колен близнецов. Встаю со стоном и задаюсь вопросом, чувствовала ли я когда-нибудь такую усталость раньше. Мне даже моргнуть трудно. Но помимо физического истощения я чувствую себя опустошенной и на эмоциональном уровне.