– Думаю, что можем, принцесса, – ответил Аратен, и его исхудавшее и покрытое шрамами лицо расплылось в довольной улыбке. – Столь многие наши соплеменники погибли, и я даже не берусь сказать, сколько раз меня одолевали сомнения в том, что я когда-либо вновь увижу вас и пэкьу. Но потом я решительно отбрасывал подобные мысли.

Тэра заметила: Аратен подчеркнул, что искал ее и Таквала, при этом упомянув ее первой. Эта мелочь тронула принцессу почти до слез.

– Агонский воин никогда не сдается, – продолжил тан. – И боги сочли возможным вознаградить мою веру, вотан. – Аратен с трудом встал, слегка покачиваясь, и отсалютовал Таквалу, подняв обе руки и скрестив их в запястьях. Потом повернулся к Тэре. – Вотан, – повторил он и отвесил ей поклон по обычаю Дара.

После недавнего бегства дозорных твердость непреклонного Аратена, который никогда не проявлял к ней уважения в долине Кири (и который, что уж скрывать, никогда ей самой не нравился), потрясла Тэру. Рубцы на теле и на лице тана свидетельствовали об ужасных муках, каковые ему пришлось претерпеть, пока он бежал от льуку и искал дорогу сюда.

– У меня на родине, – произнесла Тэра, чей голос готов был вот-вот сорваться, – есть поговорка: «Истинная сила лошади проверяется долгой скачкой». Лошадь, – пояснила она, – это такой наземный гаринафин, очень маленький. Так вот, только по прошествии времени мы узнаём настоящий характер наших товарищей. Мне жаль, что в прошлом мы с тобой не были близкими друзьями.

Аратен тоже был тронут, и среди всех присутствующих не нашлось никого, чьи глаза остались бы сухими.

Таквал предпринимал все более продолжительные разведывательные вылазки на Алкире. Поскольку теперь к их лагерю присоединились раненый гаринафин и не оправившиеся пока бойцы, стало еще важнее вовремя обнаружить приближение льуку.

Ни один преследователь льуку не был замечен поблизости всю следующую неделю: то был самый продолжительный отрезок времени, который беглецы смогли провести на одном месте. Все объясняли это по-разному. Одни приписывали передышку уединенности долины, в которой оказались: видимо, поисковые отряды льуку не заметили их и ушли дальше на север, ускоряясь с каждым днем. Другие полагали, что пэкьу льуку после столь долгой и бесплодной погони наконец сдался и решил оставить их в покое.

Таквал сказал Тэре, что, возможно, тут сыграл свою роль побег Аратена. Опасаясь, что еще больше порабощенных агонов могут последовать примеру Аратена, Кудьу, вероятно, решил отозвать погоню, сосредоточив воинов и пленных в Татене, чтобы укрепить свои позиции. Тэра, признаться, довольно скептически относилась к подобным доводам, однако в душе надеялась, что муж прав.

Так или иначе, передышка радовала, поскольку давала раненым возможность поправиться.

Новые члены отряда поведали о своих приключениях.

По словам Аратена, большинство пленников из Кири отослали в Татен, но некоторых агонов, сопротивлявшихся слишком яростно и сдавшихся только по причине ран, оставили в долине, поскольку им требовалось время, чтобы окрепнуть. Там же Кудьу оставил и раненых льуку, а сам бросился в погоню за Таквалом и Тэрой. Вольу, ненавистный предатель, уехал задолго до того, как Аратен и другие поправились и смогли ему отомстить…

– Постой! – вскричала Тэра, которую, как и всех прочих из отряда Таквала, последняя фраза Аратена повергла в недоумение. – Ты говоришь, что наш дядя предатель?

Вот так подлый умысел Вольу и вышел на свет. Долго потом соплеменники топали ногами и проклинали его имя. Вновь потекли горькие слезы. Мысль, что столько людей погибло по вине одного-единственного труса, была нестерпимой.

Адьулек опустилась перед Тэрой на одно колено:

– Принцесса, прости, что была несправедлива к тебе. Не ты причина нашей неудачи. Я не всегда соглашалась с твоими решениями, но мне не следовало позволять нашим разногласиям затуманивать мой ум. Нет прощения моей позорной ошибке.

Другие агоны последовали ее примеру.

Но Тэра сидела как завороженная. Это открытие не притупило в ней чувства вины. Быть может, даже, напротив, обострило его.

Ведь именно по ее настоянию Таквал много лет назад пощадил дядю. Она верила, что Вольу можно перетянуть на свою сторону или, по крайней мере, контролировать; что заручиться его помощью всяко лучше, чем снова проливать кровь. Но ей не удалось заглянуть вглубь души Вольу, а потому смерть всех тех, кто погиб в долине Кири, определенно была на ее совести.

«Мой отец предал Гегемона на берегу реки Лиру, зная, что, оставив его в живых, обречет на смерть еще больше народу. Оказавшись перед таким же выбором, я предпочла милосердие и совершила роковую ошибку. Не слишком ли я слаба, чтобы принимать суровые решения?»

Аратен между тем продолжал свой рассказ. Он поведал, как тайком обходил лагерь, выясняя, кто из пленников по-прежнему предан делу пэкьу. Это было нелегко, потому что после бегства юных пэкьу-тааса охрану оставшихся пленников удвоили…

– ЧТО?! – снова перебила его потрясенная Тэра.

Тут выяснилось, что однажды ночью сопровождавшие детей стражники напились, оставив в карауле Тоофа и Радию. Радзутана, Сатаари и дети каким-то образом сумели освободиться, одолели Тоофа и Радию и сбежали на гаринафинах в дебри. Когда протрезвевшие караульные добрались пешком по Кровавой реке до лагеря льуку и доложили о бегстве пленников Кудьу, тот сразу догадался, что это дело рук Тоофа и Радии. Их лишили всех званий, сделали рабами и отправили в Татен, – по словам пэкьу, «смерть для этих двух предателей была бы слишком легкой карой».

Отряд возликовал, услышав от Аратена, что, вопреки всем усилиям Кудьу, детей, Сатаари и Радзутану так и не нашли. Украденных ими гаринафинов позднее разыскали в сотне миль от того места, где произошел побег. Хотя некоторые думали, что беглецы умерли зимой от голода и лишений, большинство верило, что им каким-то образом удалось найти укромное место и спастись.

– Лично я убежден, что они живы, – заявил Таквалу и Тэре Годзофин. – Мой Налу хороший охотник, а Сатаари и Радзутана, пусть и не воины, оба весьма умны и находчивы. Наверняка боги присматривают за ними!

Таквал и Тэра обнялись и залились слезами радости. Если прежде Тэра успела проникнуться к Аратену симпатией, то после этого второго открытия сердце ее наполнилось горячей благодарностью к несгибаемому воину. Да и все остальные тоже заметно приободрились.

Когда прилив радости немного схлынул, Тэра снова призадумалась. Теперь, когда преданность Тоофа и Радии получила подтверждение, их поступки стали видеться в ином свете. Следуя безжалостной тактике степняков и оставив ребятишек позади, чтобы отвлечь Кудьу, эти двое спасли не только самих детей, но также Таквала и Тэру.

После нескольких месяцев изнурительных переходов и