Вопросов не было.

Когда мы загрузились в машину и мощные лопасти с оглушительным стрекотом подняли нас вверх, Анна положила руку мне на колено и придвинулась ближе.

— Когда прилетим, свяжись с Данилевским, — сказала она, почти касаясь губами моего уха. — Скажи, я хочу встретиться. Неофициально.

Я кивнул. Мол, понял, сделаю.

Спрашивать ни о чем не стал, хотя было любопытно, что она задумала.

Анна отодвинулась и неспешно убрала руку, оставив теплый тающий след прикосновения на моей ноге.

Забавно. Я тут понял, что мысленно уже очень давно не называю ее старухой. Уверенность взрослой женщины в двадцатилетней оболочке теперь воспринималась мной не больше и не меньше, чем просто колоритная особенность характера.

Есть ли вообще возраст у души? И чем этот возраст исчисляется: годами существования в этом мире, жизненным опытом или чем-то еще?

Еще мне очень хотелось посмотреть, что там новенького появилось в моих параметрах, но делать это прямо здесь было неудобно, да и неправильно: мы, конечно, вернулись из рифта, но для Анны это не гарантировало безопасности.

Там, в рифте, мне пришло в голову, что если кто-то задумал покушение на нашу подопечную, то удобней всего сделать это через человека, постоянно находящегося рядом с ней. В том числе, и по ту сторону нашего мира, в разломе.

Но после сегодняшнего эпизода на станции уверенности у меня поубавилось.

Я обвел ненавязчивым взглядом своих коллег.

Замкнутый Вершинин, узник Белой Короны, сидел в напряженной позе, глядя прямо перед собой в одну точку. Что я успел понять про него? Да в общем-то ничего. Кроме того, что он умеет удерживать защитное поле или «щит».

Может ли он оказаться наемником? Да запросто. Особенно если пообещать за услугу, например, свободу.

Игорь Север устало дремал, свесив голову на грудь. Вертолет ему не мешал. На первый взгляд все выглядит так, будто буддизма в нем больше, чем боевых навыков. Но при этом очень скоростной парень. И нервы у него при всей кажущейся мягкости на самом деле железные. Не каждый мог бы с невозмутимостью Будды всю ночь провести с умирающими и кричащими от боли обгоревшими людьми. Переворачивать для перевязки, делать инъекции. А потом закрывать им глаза и паковать в черные мешки. Не так уж он и прост, этот парень.

И, наконец, самоуверенный Чо. У него высокая устойчивость к огню, способность к трансформации и явное желание все контролировать. Сначала он присматривался к нам, потом резко пошел на сближение, держа себя так, будто он «старший брат» или просто немножечко главнее остальных. Черта характера? Или почву подготавливает? Куда проще все спланировать, когда сам определяешь очередность походов на кухню или ночных дежурств.

Правда, был еще Окунев. И он с самого начала мне не нравился. Но теперь, когда он погиб, я всерьез засомневался в том, мог ли он быть фальшивым телохранителем. Не верю я в такую слепую удачу, чтобы сволочи сами по себе устранялись.

Но бывают сволочи идейные. К примеру, сегодня в момент возвращения на станции была полная каша. И среди всех этих вооруженных людей запросто мог оказаться какой-нибудь фанатик-камикадзе, способный выстрелить в Анну. Или атаковать хитрой способностью. И не факт, что я успел бы среагировать даже со всей моей скоростью: слишком много непредсказуемой активности было вокруг.

В такой толпе, наверное, даже можно попытаться уйти. Особенно если атаковать чем-то неочевидным. Пока Анна бьется в конвульсиях, вокруг начинается бурление и суматоха… Да там даже если бежать не станет, поди потом разбери, чьих рук дело! Не подпишут же менталисту огульный допуск ко всем персонам, находившимся в момент покушения в помещении!

Нужно обсудить этот момент с Селиверстовой и больше не допускать подобных эпизодов. Что бы не случилось, выход из рифта должен быть для нее свободен.

Но как это можно обеспечить? Никто ведь не знает, когда конкретно этот самый выход будет осуществлен.

Я почесал затылок.

Да. Не с Анной надо обсуждать этот момент, а с другими парнями. И делиться на группы. Первая выходит чуть раньше и готовит пространство. И уже следом должна выходить вторая, вместе с клиенткой.

Так будет безопасней.

С этими мыслями я и летел всю дорогу, до самой резиденции.

Под наши нужды отвели несколько комнат и настоятельно порекомендовали без особой нужды их не покидать.

Но едва я успел через Егора оставить Данилевскому сообщение, привести себя в порядок и переодеться в предложенную свежую одежду, чем-то похожую на военную форму, как меня срочно вызвали к Селиверстовой.

Анна Сергеевна встретила меня в узком синем платье, на шпильках, с элегантной высокой прической и макияжем. Мне даже невольно пришло в голову, не хранится ли у нее где-нибудь в шкафу для таких случаев еще одно тело, заранее напомаженное и одетое с иголочки.

— Генрих Штальман приехал, — деловито сообщила мне Анна, поправляя перед зеркалом длинные серебряные серьги. — Это приватная беседа, но я хочу, чтобы ты стоял за дверью. Или, вернее, не так, — она обернулась на меня. — Я хочу, чтобы за дверью стоял именно ты. Оружие, надеюсь, при тебе?

Я озадаченно взглянул на нее.

— Оружие при мне всегда. И я польщен, конечно. Но не уверен, что это правильный выбор.

Брови Анны удивленно приподнялись.

— Ты решил, будто вправе учить меня, что правильно, а что — нет?

— Никак нет, — невозмутимо ответил я, без проблем выдерживая ее взгляд. — Я решил, что твоя оценка моих навыков слишком комплиментарна и не соответствует реальным параметрам. Я ведь не профессиональный телохранитель. И не знаю ни правил, ни этикета, это вообще не мой профиль.

— Да насрать мне на твой профиль и этикет, — резко отозвалась Анна. — Просто если тебе что-то не понравится, любой ценой войди в эту проклятую комнату и выведи меня оттуда. Живой. Не бойся показаться смешным или не уместным. Лучше пусть я окажусь в неловкой ситуации и буду извиняться за недостаточно квалифицированного сотрудника, чем окажусь в комфортном гробу. Задача понятна?

Честно говоря, я слабо мог себе представить, чтобы глава компании ГеймМастер Генрих Штальман явился в дом к главе другой компании и принялся вдруг во время разговора самолично укладывать ее в гроб.

Хотя кто их знает, этих корпоратов. Может, у них, как у древних богов, от нечего делать временами крыша едет и руки чешутся?

А