Да. И такое бывает. Привет, Барби-гёрл и Эллочка-людоедка — не думал, что вспомню ещё раз о существовании таких персонажей.

Надо отдать должное, за время моего пребывания на Гербере я встречал либо умных, либо хитрых девушек, либо умных и хитрых одновременно. И чаще всего — при этом ещё и красивых. Даже сестрицы Аннушкины были вполне сообразительными, хоть и слегка простоватыми.

И это не удивительно — в суровых условиях пустыни, полной контрабандистов, пиратов и браконьеров, да ещё и на фоне катастроф галактического масштаба — вполне естественный отбор оставляет только самых смышлёных. Даже гламурные на вид девицы на дворянской Ассамблее Западной Герберы при ближайшем рассмотрении порох-то вполне себе нюхали и брастер под юбкой носили. И видали некоторое дерьмо броненосца.

Но это не касается некоторых — например, приехавших с Орхидеи или с Первопрестольной. Тамошнее дворянство могли себе позволить нежиться на курортах, в резервациях для богатых с дорогими бутиками и клубами — и прочим образом классово деградировать. И это несмотря на прошедшие революции, на то, что девяносто процентов территории в состоянии анархии — и на прочие прелести посткатаклизменной эпохи.

Внешность у Меркурьевой была соответствующая. Я вспомнил об этом «древнем» тренде, существовавшем ещё во времена моей молодости — неестественные, искусственно увеличенные губы и грудь, ещё и наверняка что-то с носом и разрезом глаз сотворила. Возлежала она на подушках и безвкусных разноцветных мехах, одетая в полупрозрачный пеньюар леопардового окраса. С глубочайшим декольте, конечно же, как без этого. Да ещё и с мелкой собачкой неизвестного вида, принявшейся истерично и звонко тявкать на Потёмкина.

В итоге Светлана Меркурьева балансировала где-то на грани инопланетной красоты и эффекта «зловещей долины» по причине неестественности. Хотя её изначальная, естественная внешность, как я мог предположить, могла быть сильно лучше текущей.

И поэтому я сразу успокоился. Эта девушка точно не пыталась меня отравить или создать киллера-робота.

Значит, кто-то использовал её. Надо понять, кто.

— Тише, Мефистофель, тиш-ше… — она погладила собачку. — Н-ну, гра-аф?

Я расположился на подушках напротив, Октавия — рядом. Незаметно коснулась фруктов на столе и написала на внутренний экран: «Признаков ядов нет, господин рыцарь, можете есть».

Да я уже и так понял, что можно есть. Может, всё это и можно было сыграть, но не стоит искать чёрную кошку в тёмной комнате. Мой выбор пал на апельсин. Местный, мелкий и достаточно кислый.

— Сказать что-нибудь по-графски, говорите? Хм. Шерше ля фам? Же не манж па сис жур? Мара бела донна, у ен бел карзоне, сай е кити амо, сепри амо?

Это возымело эффект.

— О-о, Ва-аля, сма-атри, он знает древние языки! — всплеснула руками Светлана Меркурьева. — Почему ты не читаешь мне стихи на древних языках⁈ Я буду просить гра-афа, чтобы он читал мне их!

— Это всего лишь диалект одного из отдалённых племён пустынгеров, — покачал я головой.

Что, кстати, похоже, было правдой, чему я сам убедился. Хм… знания из Пантеона иногда очень интересно дополняли знания об окружающем мире.

— Да? Фи… — разочарованно произнесла Светлана. — Ва-аля. Выйди!

— Но кукусечка моя?.. — пролепетал Меркурьев.

А сам уже пятился задним ходом.

— Кыш! — грозно сверкнула сведёнными густыми бровками Светлана.

И барон мигом растворился, оставив нашу делегацию наедине со Светланой, её собачкой и двумя молчаливыми слугами.

— Что это за са-абачка у вас на руках, граф? — обратила она внимание на Потёмкина. — Ка-акая странная са-абачка!

Потёмкин фыркнул и свернулся в шар. Могу понять. Такого оскорбления, как сравнения с собакой я бы на месте святлейшего князя тоже не стал бы терпеть. Надо теперь следить, чтобы он нам на стол не нагадил за такое — в назидание.

— О-о! Он показывает фокусы! Он теперь мяч! А ты можешь сделать из своей са-абачки что-то ещё, граф?

«Я честно пытаюсь найти вам подходящие ответы на её реплики, но никак не могу, господин рыцарь,» — молча написала мне Октавия.

Ну, пару секунд мы просидели молча.

— Красивы… — вдруг пробормотал Макс.

— Что⁈

— Вы очень… Вы очень красивы, ваше сиятельство, — проговорил он полностью, густо краснея.

— О-о, ваш слуга такой ми-илый! — расплылась в улыбке Светлана. — Вы не продадите его мне? Я бы сделала-а его сва-аим масса-ажистом.

— Я не могу, ваше сиятельство, — удручённо покачал головой Макс. — Не могу быть вашим массажистом, мой долг — охранять Империю от Орды вместе с господином рыцарем, нашим командиром…

А по самому было видно — захотел, очень захотел.

Думаю, у них с Октавией будет интересный диалог вечером. Я, по правде сказать, уже давно не вникал в текущие подробности их отношений, но там могло происходить всё, что угодно.

Тут я понял, что Макс подсказал мне тактику общения.

— Я вынужден согласиться с моим бойцом, мадам. Вы ослепительно красивы. Примерно как ядерный взрыв.

— О, да, гра-аф, продолжайте…

— Вашу красоту невозможно затмить даже чёрной дырой.

— Да-а… Я така-ая! — а сама плечиком дёрнула.

— Живости вашего ума позавидывал бы даже мудрейший кот Шрёдингера!

— Мур-р!

— А если поделить вашу красоту на ваш ум, то получится бесконечность…

По счастью, Октавия, как и любой высший серв, успешно может сдерживать внезапные приступы смеха, а иначе бы мы спалились.

— Граф, вы та-акой га-алантный! И такой умный.

— Я такой, — кивнул я, слегка её спародировав.

— Спрашивайте. Спра-ашивайте у меня всё, что хотите! Я же зна-аю! Валин серв нашалил в этой вашей А-ассамблее, и вы же пришли меня пыта-ать!

— Я с большой радостью попытаю вас. Как вы оказались в этой дыре, Светлана?

— Это всё Ва-аля! Он меня вывез! Увёз меня-я, представляете⁈

— И как вам здесь?

— Здесь та-акая скукокта-а. У меня бра-ачный контракт. Я не могу покида-ать город, ина-аче он меня отправит к ма-аме…

Это, видимо, папаша Валентина подсуетился ещё до смерти. Что ж, молодец. Валентин с его истеричным характером, возможно, ничего лучшего бы и не нашёл.

Мне подумалось, возможно, что слухи об её многочисленных походах налево — просто игра его воспалённого нездоровой верностью воображения? Вообще, ревность — удел неуверенных в себе людей. Очень похоже на него. Тогда, всё складывается.

Единственное, что выбивалось и серьёзно мне не нравилось в этой всей истории — мальчики с опахалами. Уж не евнухи ли они? Если так — вот это я однозначно порицаю.

Я поразмыслил и наконец-то решил перейти к делу.

— Светлана Чингизовна, так где вы взяли серва для Валентина?

— А-а, этого… Да-а, Валя так тосковал, так тосковал. Я тогда спросила у подружки, что делать, и она тут же подсказала!

— Какой подружки?

— А-агафья А-александрова-Герберская. Да-аа. Из ста-алицы.