— Невозможно проводить выборы, — высказался-таки староста жемайтский, — в отсутствии одного из заявленных кандидатов.

— В сложившихся circumstantiae,[1] — ответил ему Сапега, — когда война уже на пороге Великого княжества, тайный и скорый отъезд князя Вишневецкого следует трактовать не иначе как actus sabotagii[2] с целью затянуть выборы великого князя. Допустить подобное мы не в праве, потому что сейчас решается судьба Великого княжества. Лишь Magnus Dux имеет право отправить войско навстречу курфюрсту, а покуда его нет, то руки у великого гетмана литовского связаны.

Что бы мы ни решали на своих собраниях заговорщиков, на сейме без латыни было не обойтись. Литовская шляхта в знании этого древнего языка давно уже поднаторела, чтобы не отставать от польской, и теперь все старались козырнуть словцом-другим в беседе. А уж когда доходило до официальных речей, вроде обращения Сапеги к депутатам, так и вовсе обойтись без латыни никак не получалось. Что самое интересное, популярными цитатами из классиков ни поляки, ни перенявшие от них любовь к латыни литовские шляхтичи не сыпали — это было дурным тоном. Заучить пару десятков фраз и вставлять их в речь даже к месту, считалось признаком того, что латыни ты на самом деле не знаешь, потому пользуешься готовыми выражениями древних, а не сам строишь фразы.

— И тем не менее отъезд князя Адама Вишневецкого не снимает его кандидатуру с выборов великого князя, — упрямо гнул теперь уже в другую сторону Станислав Кишка. — Он заявил о своих претензиях на великокняжеский стол и был в них поддержан, поэтому даже если в его отсутствие suffragium[3] провести, он должен в нём пускай бы заочно участвовать.

В общем-то ничего удивительного, тут даже женятся порой заочно, как первый самозванец на Марине Мнишек, что уж говорить о голосовании.

— Это право князя Вишневецкого, — не стал спорить Сапега, — и ваше, как того, кто поддержал его как кандидата на литовский престол. Однако suffragium следует провести как можно скорее без дальнейших дебатов, ибо они только отдаляют момент начала военных действий против курфюрста, который является явным aggressor[4], и остановить его следует как можно скорее. Есть ли возражения по этому вопросу?

Все предпочли промолчать. Вчерашняя история с отменой liberum veto, о котором напомнил Сапега, была ещё памятна, и никто не спешил воспользоваться отменённым правом, равно как и спорить с канцлером подобно князю Курцевичу.

— Тогда по традиции, — заявил Сапега, — прошу встать тех депутатов, кто голосует за князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского.

Тут у меня сердце в пятки и ушло. Если не удастся набрать большинства среди могущественных магнатов, то будет объявлено общее голосование, и процедура затянется надолго. Несколько недель мы точно потеряем, а что в это время будет делать курфюрст, на верность которого нашим договорённостям я не слишком надеялся, у меня не было ни малейшего представления. Он ведь и в самом деле может Жмудь занять, а после начать торговаться уже на этих позициях. Такого поражения в первые же дни правления мне точно не простят. В том, что меня выберут великим князем никто не сомневался, важно было сделать это как можно скорее, не теряя времени на всеобщие выборы, в которых принимает участие вся шляхта, съехавшаяся в Вильно. Вот почему я с замиранием сердца следил за тем, как медленно, со всем достоинством, поднимаются на ноги депутаты.

Первыми встали, конечно же, оба князя Радзивилла, затем Острожский, после Ходкевич. Сапега как канцлер был выбран маршалком сейма и в голосовании участия не принимал. Так велела ему присяга, которую он давал принимая маршалковский жезл. По окончании сейма он подпишет избирательный диплом, которым будет утверждён в должности великий князь литовский. Вся эта бюрократия была заимствована, конечно же, у поляков, однако как и с латынью, уже настолько крепко вошла в литовскую жизнь, что без неё многие в самой Литве не признали бы меня великим князем. Лишь поэтому мы устроили всю историю с элекционным сеймом.

Станислав Кишка, конечно, даже не шевельнулся в своём кресле, как и его молодой сын Януш, тоже депутат. Не поднялся и князь Курцевич, лишённый права голоса. А вот другие магнаты вставали со своих мест. Пётр Браницкий, каштелян бецкий, Лазарь Кмитич, великий стражник литовский,[5] Гераклиуш Биллевич, подкоморий упитский,[6] не самые родовитые, но всё же магнаты, имеющие кое-какие заслуги перед Литвой. Но главное, за ними стояла масса неродовитой шляхты, однодворцев, застянковых и прочих мелкопоместных шляхтичей, которым тянуть лямку войны с Польшей. Их поддержка была нам особенно важна сейчас.

Каждого поднимавшегося депутата встречали свист и крики с галереи, на которую набилось, как мне показалось, ещё больше шляхтичей. Это представлялось мне едва ли возможным вчера, а вот поди ж ты.

Когда все, кто хотел проголосовать за меня, встали и остались стоять, Сапега быстро пересчитал их и дал знак секретарю внести имена депутатов в протокол сейма. Уже сейчас понятно было, что я победил, однако процедуру следовало довести до конца. Все это понимали, в том числе и депутаты, что остались сидеть на своих местах. Сколько из них перейдёт на сторону Жигимонта в грядущей войне, остаётся только гадать.

— Теперь же прошу подняться тех, кто голосует за кандидатуру князя Адама Вишневецкого, — произнёс Сапега.

Наши сторонники сели в кресла и поднялись на ноги оппоненты. Их было заметно меньше, и галерея встретила их гробовым молчанием. Данью уважения проигравшим. Их имена были занесены в протокол, после чего они также опустились в кресла.

— По результатам голосования депутатов, — подвёл Сапега очевидный итог, — великим князем литовским избран Михаил Васильевич Скопин-Шуйский. — И набравши в лёгкие побольше воздуха выпалил: — Vivat Mikhail Vasilyevich Skopin-Shuisky, Magnus dux Lithuaniae!

Галерея разразилась настоящим громом голосов. Понять, кто поддерживает, а кто хулит было решительно невозможно. Да и не было мне до этого дела. Формальность соблюдена, и глашатаи перед виленской ратушей очень скоро примутся провозглашать то же, что Сапега. Я не получил шапку Мономаха, зато умудрился стать великим князем литовским. Сам до конца ещё не понимаю, если честно, как это произошло. Зато я отлично понимал другое: именно сейчас война начнётся всерьёз.

[1] Обстоятельствах (лат.)

[2] Акт саботажа (лат.)

[3] Голосование (лат.)

[4] Агрессором (лат.)

[5] Стражник великий литовский — должностное лицо в Великом княжестве Литовском. Появилось в XVI веке. Его обязанностью было наблюдение за безопасностью границ с Московским государством

[6] Подкоморский суд (лат. judicium