— В целом — все тихо. Да и что станется-то? Сенокос нынче, сами знаете.

— Но ведь не просто так Сергей Александрович в Дубовку подался? — вперил свой взгляд в капитана князь. — Чего он там забыл-то? И не говорите, что не ведаете — ни в жизнь не поверю!

Капитан неторопливо сделал глоток вина, держа паузу и тем самым набивая цену своим словам и, когда князь уже хотел его поторопить, ответить:

— Лесопилку свою хочет улучшить. Вот — отправился про пилы новые узнать. Сколько стоить будут.

Белов задумчиво посмотрел на столешницу, сам прикидывая, как можно использовать такие сведения. Если у Винокурова все выйдет, то он станет заметной фигурой в их землях. И граф Свечин тогда с его идеей поставить и себе такое производство, может прогореть. Продать что ли графу эту информацию? Или обменять на услугу какую?

— Еще что-то есть? — очнувшись от дум, спросил Белов.

— Уваров хотел с Винокуровым породниться. Дочку свою сватал, да тот отказался.

— Почему? — у князя аж ноздри затрепетали от таких новостей.

Ну а как иначе? Межродовые союзы и отношения — фундамент, на котором держится их общество. Зная подноготную таких союзов, на чем они базируются — просто выгода, или любовь — можно играть на струнах человеческих душ, словно пианист на рояле. К своей выгоде конечно.

— Дети у обоих против, — усмехнулся Василий. — Винокуров-младший еще не нагулялся, как слуги говорят, вон — даже личную служанку себе молодую завел, а Уварова по князю Елецкому вздыхает томно. Очаровал он ее в свой последний визит.

При упоминании Романа Винокурова князь Белов помрачнел. Гаденыш увел у него из-под носа девку, которую Григорий Александрович уже считал своей! Да, он успел своих людишек в деревню Винокуровых послать, ту что граничит с его землями, да разузнать все. Они-то и принесли весть, как та девка в ноги юноше кинулась, да готова была отдаться ему, лишь бы князю не достаться. И тот ее конечно принял — девка она красная, от такой никто бы не отказался!

— Кстати, у меня есть еще одна весть, но она дополнительной платы стоит, — хитро посмотрел на князя капитан.

— И что за весть?

— О Винокуровых. Одна маленькая тайна. Темненькая… — продолжил нагнетать Василий Емельянович. — За двадцатку, готов ей поделиться.

— Десять, — машинально стал торговаться князь.

— Двадцатка, Григорий Александрович, — покачал головой капитан. — Меньше она не стоит.

Поджав губы, Белов нехотя согласился. Узнать грязное белье своих соседей, тем более «чистеньких» Винокуровых очень хотелось.

— Сергей Александрович конюха своего до смерти забил плетью. Да и сынка к тому же приучает. Вместе его охаживали.

— Вот как? — поразился князь. И не самому факту, а что сделал это именно Винокуров. Тот, на которого души у князя молятся, чуть ли не как на святого, да все мечтают к нему в крепость перейти. — Просто так забил?

— Не просто. Сынок-то у него себе девку завел, как я сказывал, да этот конюх посмел на нее позариться. Вот за то и огреб по полной, что богу душу отдал.

— Подробности, — потребовал князь, а мысленно потирал руки.

Неужели, получится все же девку эту у них забрать? Такой грешок на тюрьму тянет. Пускай не получится довести до суда, да и не надо это — иначе ведь Винокуров поймет, кто его топит так, да и на самого князя волну подымет. А там эта волна может и Григория Александровича смыть за собой. Но ведь можно и по-иному сведения использовать?

По мере рассказала капитана, в голове Белова зрел план. План того, как заставить соседа отдать ему девку, причем абсолютно бесплатно. Да, такие сведения стоили своей двадцатки. Девка эта, если просто ее купить, не меньше пятидесяти рублей бы стоила — по самому высокому ценнику прошла. А тут — всего двадцатка. Экономия знатная. И кроме того, еще и знать такой грешок соседа — само по себе дорого стоит.

Губин покинул поместье князя после обеда. Весьма довольный нынешним итогом своего объезда, с изрядно потолстевшим кошелем в переметной сумке.

А к вечеру по землям Белова ехал и тарантас Винокуровых.

— Не иначе, божьей милостью, — прошептал князь, когда ему доложили об этом. — И девка при них. Ну ничего, недолго тебе осталось с молоденьким барином постель делить.

Глава 4

26 июня 1859 года

Путь обратно проходил почти так же, как и в Дубовку. Я снова занялся обучением Пелагеи грамоте, чтобы скоротать время. Сначала вновь повторили с ней алфавит и, только убедившись, что она его не забыла, перешли к составлению слогов. Учителем я никогда не был, поэтому приходилось ориентироваться на собственную память — как меня учили в школе, да логику.

Отец поглядывал на нас иногда, но не вмешивался. И до самого поместья князя Белова все шло спокойно. А вот когда мы проезжали деревню рядом с поместьем, то от дома князя отделился всадник и двинулся к нам. Вскоре стало понятно, что это сам князь решил почтить нас своим вниманием.

— Сергей Александрович, Роман Сергеевич, — приветливо кивнул он нам, поравнявшись с тарантасом, — как прошла ваша поездка?

— Здравствуйте, Григорий Александрович. Благодарю, все было благополучно, — вежливо ответил отец.

Я тоже поздоровался, но и только. А вот дальше князь удивил, попросив отца о приватном разговоре:

— Может, пройдемся немного? Разомнете ноги, а то в таком дальнем пути долгое сидение изрядно утомляет.

Было ясно, что князю зачем-то нужен разговор. В чем причина, мы оба не понимали, но отказываться отец не стал. Меня не звали, поэтому у меня был выбор — или остаться в тарантасе, либо же тоже пройтись рядом с ним, но вдалеке от мужчин, надеясь услышать хоть обрывок разговора. Так-то отец от меня ничего скрывать не будет, такое у меня сложилось впечатление, но и просто сидеть тоже надоело — здесь князь прав, долгая поездка утомляет.

Князь спрыгнул с коня и повел его за собой за уздечку, лишь покосившись на меня, когда я покинул тарантас вслед за отцом. Лишь отдалившись от транспорта на пару десятков метров, он начал разговор.

— Смотрю, у вас новая служанка. И как она вам?

— Старательна. Но ее мой сын взял в личные слуги, поэтому лучше спросить у него.

— Вот как? Слышал, Ольга Алексеевна не жалует в дворне служанок. Особенно таких красивых. Но для Романа она сделала исключение?

— Это наше дело, — нахмурился отец, — кого брать в слуги. И внутри семьи мы сами разберемся.

— О, конечно, — усмехнулся князь, — я и не собираюсь вам указывать что-то.