— Барин, вы уже проснулись? Извините, я сейчас вам для умывания все подготовлю. Или чего еще желаете?

Тут ее взгляд машинально прошелся по моему телу, и девушка увидела вполне привычное для молодого мужского организма состояние. А конкретно — утренний стояк. Что поделать, подростковые гормоны никуда не делись, как бы я ни старался взять их под контроль. А тут еще и сарафан так натянулся на Пелагее, когда она вскакивала, что подчеркнул ее грудь и крупные соски… Короче, мы оба испытали чувство неловкости.

— Воды принеси для обливания, — приказал я ей и быстрым шагом пошел на улицу.

Блин, с этим надо что-то делать. Может, все-таки последовать совету отца и уже завалить девушку на койку? Она и сама говорила, что не против.

Выкинуть пошлые мысли из головы удалось лишь, когда прохладная вода окатила мою спину и голову. По утренней прохладе она показалась особо холодной, поэтому я тут же принялся растираться полотенцем. Но хоть возбуждение прошло. Дальше началась моя обычная тренировка, под конец которой на задний двор вышел для водных процедур Владимир Михайлович.

— Смотрю, синяк твой сошел почти, — заметил он. — Уже и не видать, если не приглядываться.

— Да, вот только забавно получается — приехал в город, в свет вышел, а тут такая оказия. А стоило ему сходить начать, уже и домой пора. Будто я ради того, чтобы им покрасоваться, приехал, — посмеялся я.

Мужчина тоже сдержанно усмехнулся, оценив юмор ситуации.

Через час и остальные домочадцы встали, а там и завтрак поспел. К десяти утра приехал Дмитрий Борисович. Как и обещал — не один, а со своим знакомым. Андреем Угольниковым — ходатаем по делам в Дубовке. Андрей Иннокентьевич занимался в основном делами купца Котельникова, был в каком-то смысле его представителем в Дубовке, тогда как сам купец преимущественно работал и жил в Царицыне. Но своему другу в малой просьбе отказывать не стал.

Доверенность представлять меня при регистрации патента опытные стряпчие составили быстро, и мы тут же ее подписали. Задаток в виде ста пятидесяти рублей, от которых Кряжин и не думал отказываться, тоже передали мужчине. Еще и пятнадцать рублей пришлось Угольникову отдать за его подпись. А там и попросили Дмитрия Борисовича задержаться.

— Надо предварительный договор составить, — объяснял ему отец. — Скоро купец один подъедет, Игнат Пархомович Михайлюк, слышали о таком?

— Лично не знаком, — покачал головой стряпчий, — не местный? И даже не из Царицына? Там-то я всех знаю.

— Из Усть-Медведицкой станицы, — ответил я.

— Тогда понятно. Не ближний свет.

— Что поделать, — развел руками отец, — леса в наших краях мало, зато на севере его полно.

Ждать купца пришлось недолго. Уже к одиннадцати он прибыл к усадьбе. Выглядел Игнат Пархомович довольно свежо, настроение у него было приподнятым, а энергия так и била через край. Казалось, он еле сдерживает себя, чтобы не пуститься бежать легкой трусцой.

— Рад, что вы не передумали, — энергично жал он нам руки с отцом. — Надеюсь, что уже в следующем месяце вы меня обрадуете вестью об отгрузке вам первого барка.

— Мы тоже на это надеемся, — улыбнулся отец.

Пройдя в зал, Игнат Пархомович огляделся, заметил написанный мной портрет, и тут же поинтересовался — чья это работа.

— Моя, — скромно кивнул я головой, а на лице купца отразилось неподдельное удивление. — Если желаете, я и вам готов нарисовать портрет.

— Благодарю, я подумаю об этом, — кивнул он, после чего мы все же перешли к составлению предварительного договора.

Так как ничего со вчерашнего вечера в планах не поменялось, много времени это не заняло. И уже через полчаса мы прощались с купцом, которому требовалось еще куда-то заскочить по делам. Дмитрий Борисович тоже откланялся, а там и Корней сообщил, что тарантас готов. Пора было отправляться домой.

— Когда теперь в следующий раз навестите? — спросила тетя, провожая нас.

— Не переживай, еще надоесть успеем, — усмехнулся отец. — На следующей неделе вернемся.

Брови тетушки удивленно взлетели вверх.

— А зачем же тогда вам уезжать, если так скоро возвращаться думаете?

— Ну как же? Моя Ольга Алексеевна небось уже извелась вся, что нас все нет. Обещались же к пятнице быть. Поместье опять ж проведать надо, да с Леонидом Валерьевичем встретиться, обсказать все, что мы узнали.

— Все же будете мельницу ставить? — уточнила тетя.

— Кирпич мне все одно придется покупать. Уже же обещание дал. Может, если откажемся от затеи, то Леониду его и перепродам, — пожал плечами отец.

— Ну тогда с богом, — перекрестила нас на дорогу тетя.

— До свидания, Софья Александровна, — попрощался я с ней.

Хорошая женщина. Мне здесь понравилось. И кстати, купленный нами сельхоз инвентарь у нее пока полежит. А в следующий свой приезд мы коней с возницами приведем. Чтобы обратно они уже впряженные ехали, да ту же картофелекопалку своим ходом до нашего поместья доставили.

Разместившись в тарантасе, не забыв и про Пелагею, мы двинулись домой.

* * *

Василий Емельянович возвращался со своего объезда обратно в Дубовку. Вчера, после посещения владений Винокуровых, он сразу отправился до Уваровых. От них заглянул и к заложенным землям князя Елецкого, которые сейчас находились под управлением казны, на чем его путь и закончился. Переночевав в доме управляющего землями князя, капитан уже бодрой рысью отправился в обратный путь. Хотелось поскорее вернуться в Дубовку, да завалиться на вечерок в кабак. А там можно будет и до Царицына съездить, посетить салон Ирины Владимировны, да поиграть в штосс. Ну и с дамами у нее там пофлиртовать. Дочка купца Пантелеева весьма благосклонно на него в прошлый раз смотрела. Почему бы и не закрутить с ней небольшой роман? А вид денег должен стать хорошей смазкой, чтобы этот флирт не прошел со скрипом и закончился в спальне у молодой девушки.

Собственно у капитана-исправника осталось всего одно дело — заехать к князю Белову, да поделиться полученными сведениями о житье его соседей. За дополнительную плату конечно. Григорий Александрович дюже любил узнать, чем живут его соседи. Все их грязное белье, если есть, вынюхивал. То, что ему в лицо никто не расскажет, зато десятские знают, а значит — и капитан в курсе событий. За это он отдельно приплачивал Василию Емельяновичу. Как уж он потом использует эти сведения, офицера не волновало. Зато дополнительные пятьдесят рублей грели его душу.

До поместья Белова Губин добрался к обеду. Князь встретил его в весьма приподнятом настроении, даже позвал за свой стол отобедать.

— Ну-с, рассказывайте, Василий Емельянович, — после утоления первого голода, начал старик, — что нового