Спустя ещё семь выступающих, настала очередь Владимира.

— Приветствую вас, товарищи народные депутаты! — заговорил он с кафедры.

В исполком Ждановского района приходит множество писем от граждан. Некоторые просят «разобраться с контрой» и «защитить светлую память Сталина», а кто-то обвиняет в подрыве «демократических устоев» и требует, чтобы он больше не выступал. Но большинство отправителей просит, чтобы он выступал почаще, потому что говорит он внятно и доходчиво, в отличие от некоторых.

— Сразу хочу ответить на голословные обвинения одного из народных депутатов, — продолжил Жириновский. — Во-первых, закусывать надо! А во-вторых — лучше вообще бросать пить! У нас, напоминаю, сухой закон — нельзя распивать спиртные напитки! Особенно нельзя их распивать в рабочее время! Это же кошмар! В прямом эфире, в пьяном угаре, бросаться голословными обвинениями!

Поднялся шум.

— Тишина!!! — потребовал Жириновский. — Сейчас я выступаю! Борис Николаевич, я всё понимаю — обидно, что не удалось сжулить и попасть в Верховный Совет всеми правдами и неправдами… Каюсь — виноват, что не позволил случиться произволу и нарушению демократических процедур! Меа кульпа, товарищ Ельцин! Но падать так низко? Опускаться до подобных обвинений? Это унизительно, в первую очередь, для вас самих! А ваши избиратели — как они отнесутся к подобному? Ради этого они вас избирали? Ради организации балагана на Съезде? Стыдно должно быть! Стыдно!

Он сделал паузу, чтобы насладиться новым оттенком красного на лице Ельцина.

— А теперь к теме моего выступления, — вновь заговорил он. — По поводу того, что нужно делать с Советской Армией — необходимы коренные реформы! Все вы слышали о тотальной дедовщине, падении боеспособности, о позорных эпизодах, пятнающих вечную славу наших великих предков! Я, как председатель комиссии по обороне и государственной безопасности, обещаю вам, что буду действовать решительно и, при поддержке членов комиссии, разработаю комплекс мер для оздоровления нашей армии! Теперь к следующему пункту…

* СССР, РСФСР, город Москва, исполнительный комитет Ждановского района, 21 июня 198 9 года*

— Не понял, — мотнул головой Владимир. — Повторите, пожалуйста.

— Вас вызывают в Кремль, — повторила секретарь, Алина Дмитриевна.

— Внеплановое заседание? — нахмурился Жириновский.

Он вернулся с очередного заседания Верховного Совета СССР меньше полутора часов назад и сразу же приступил к своей настоящей работе.

— Нет, это звонили из аппарата генерального секретаря, — равнодушным тоном ответила секретарь.

— А-а-а, теперь мне всё понятно, — кивнул Жириновский, который ничего не понял. — Хорошо, тогда я выеду в Кремль — если будут спрашивать, скажи, что на рыбалку уехал.

— Хорошо, — улыбнулась Алина Дмитриевна. — Я сообщу шофёру, чтобы готовил машину.

— Буду признателен, — поблагодарил её Владимир и начал собираться.

Общих тем для обсуждения у них с Горбачёвым нет, как люди они с ним не сладились, а это значит, что будущий президент СССР очень хочет получить поддержку от фракции Жириновского.

На пленарных заседаниях Совета уже происходят словесные перепалки — «демократы» действуют агрессивно и пытаются срывать речи Горбачёва и всех, кто против «демократии». В такой напряжённой атмосфере очень тяжело принимать законы, а тут ещё и Жириновский со своей фракцией не помогает — пока что, он придерживается нейтральной позиции.

Его фракция имеет 31% мандатов, причём есть тонкий ручеёк «перебежчиков» из других фракций, преимущественно от «консерваторов».

У «демократов» сейчас есть только 18% мандатов, а блокирующим большинством мандатов обладают «консерваторы», формально возглавляемые Горбачёвым.

Но фракции — это явление неформальное, ни в одном законе не освещённое, а на бумаге Жириновский такой же член КПСС, как и Ельцин, который из неё ещё не ушёл. Мода на разрывание или сжигание партбилетов появится только в грядущем году, поэтому сейчас так почти никто не делает.

То есть, фракций как бы нет, но они как бы есть — для Горбачёва это очень неудобная поза, поэтому он пытается договариваться с теми, кто, по его мнению, договороспособен. Вероятно, он посчитал, что можно договориться с Жириновским — наверняка, он воспринял его нейтралитет на заседаниях, как приглашение к торгу.

«А это оно и было», — подумал Владимир, садясь в ГАЗ-24–34.

Связи в КГБ — это очень выгодно, когда нужно получить что-то, недоступное даже для номенклатурщиков. КГБ подарил Дому воинов-интернационалистов «догонялку», то есть, доработанный ГАЗ-24–10, внешне никак не отличающийся от серийной модели, но внутри имеющий 5,5-литровый двигатель V8 ЗМЗ-24–24, развивающий мощность в 195 лошадиных сил.

Испытания на шоссе показали, что машина позволяет разгоняться до 190 километров в час, что Жириновскому не нужно, но ему приятно, что такая возможность есть.

— В Кремль, Владимир Вольфович? — уточнил шофёр, Василий Сафонов.

— Да, Вася, в Кремль, — кивнул Жириновский.

У него есть свой ГАЗ-3102, чёрный и премиальный, купленный за очень большие деньги, но на работе он ездит на служебной машине.

Вообще, через Дом воинов-интернационалистов и исполком проходят очень много разных автомобилей — их официально покупают на пожертвованные кооперативами средства и затем распределяют между ветеранами, которые стоят в очереди.

Кому-то достаются и Волги, но их закупается очень мало, по причине дороговизны. В основном раздают различные модели Жигулей, потому что их выпускается гораздо больше, и стоят они гораздо дешевле.

Это программа по повышению лояльности ветеранов, работающая вкупе с выдачей кооперативных квартир, выбиваемыми льготами, а также многочисленными путёвками в санатории и на курорты.

Остальные граждане уже давно заметили, что к ветеранам какое-то особое отношение, но Жириновскому на тихий народный ропот как-то всё равно: народ ничего не сможет поделать с тем, что скоро сделают с его страной, а также не сможет справиться с проблемами, которые из-за этого возникнут. А вот Организация может — Жириновский усердно работает над этим.

Наконец, машина подъехала к Кремлю.

Пройдя проверку, Жириновский вошёл в Сенатский дворец, где его встретил какой-то парень, представившийся Валерием и обозначившийся секретарём Горбачёва. Он-то и сопроводил Владимира на третий этаж, в кабинет генсека.

— Здравствуйте, Владимир Вольфович! — встал и радушно приветствовал его Горбачёв.

— Здравствуйте, Михаил Сергеевич, — пожал ему руку Жириновский.

— Присаживайтесь, — попросил генсек. — Валерий Дмитриевич, чаю. Или чего-нибудь покрепче, Владимир Вольфович?

— Никак нет, — отрезал Жириновский. — Не пью.

— Похвально, — улыбнулся генсек и сел за свой стол. — Чем занимались сегодня?

— Да мелочовкой всякой, — ответил Жириновский. — Проверил промежуточные результаты реконструкции канализации во вверенном мне районе, документы всякие подписывал, в основном на выдачу жилья