Например, срочно своими имениями. В Торопово начали привозить детали пятидесятисильной паровой машины, и там уже началась тихая паника. Это мне успела доложить Пелагея до момента возвращения «великолепной» шестерки.

Войдя в столовую, Анна обняла меня, не обращая внимания ни на кого, опять чуть не задушила меня своим поцелуем, а потом резко оттолкнула, так что я от неожиданности сел на стул и, подперев руками бока, встала передо мной, изображая гнев.

— Вы, сударь, потрясли меня нынешним утром до глубины души. Я целых полчаса пыталась всяческими способами пробудить вас, но вы совершенно никак не реагировали на свою супругу и её усилия.

Высказав всё это, Анна села рядом со мной и другим тоном и голосом продолжила.

— На самом деле я, Сашенька, сидела над тобой целых полчаса, боясь спугнуть твой сон.

В этот момент в столовую вошли Василий и Лиза, и мне одного взгляда на них было достаточно, чтобы решить, что у них уже все сладилось.

— Сашка, пока ты дрых как сыч, мы все обсудили и решили, — без «здрасте» и доброго утра начал говорить Василий, — Анна Андреевна сказала, что ты будешь не против, если мы с Лизонькой и девочками поселимся в Торопово. Я бы, конечно, предпочел Сосновку, но в сложившейся ситуации права выбора не за мною. В твои дела с имениями я влезать не имею никакого права, особенно учитывая мой предыдущий личный вклад в финансовое благополучие семьи. И мы будем тебе признательны за то, что ты сочтешь возможным выделить нам из своего дела. Я предполагаю…

Дальше мне слушать Василия совершенно не хотелось, и я постарался как можно мягче прервать его.

— Хватит, Василий. Ты рассказал Елизавете Николаевне о наших ближайших южных перспективах?

— В первую очередь, — Василий сразу же изменился в лице и весь подобрался как-то по-волчьи.

— Когда вернемся, тогда и будем всё это обсуждать. А сейчас живите в Торопово и не забивайте себе голову ничем, кроме, конечно, одного. Я полагаю, вам надо безотлагательно обвенчаться.

— Конечно, — кивнул головой Василий. — Мы этим начнем заниматься завтра же. К египетским берегам я хочу пойти женатым человеком.

— Вот и отлично. Я только могу поприветствовать твое решение.

Короткое утреннее напоминание о предстоящей египетской экспедиции тут же всколыхнуло в памяти мои ночные размышления, и я решил, что всеми делами, требующими моего вмешательства, заняться тут же и до обеда, решил съездить в Торопово.

С Александровского завода уже начали поступать все заказанные нами паровые машины, но, естественно, с нарушением сроков и непонятно в каком порядке. Хорошо хоть не путают лево с правым и адреса.

Я еще на стадии переговоров подверг сомнению слова инженеров завода о сроках и комплектации поставок. Из их слов я понял, что такой объем работ и в такие сжатые сроки завод еще не выполнял. Но заказ был уж больно выгодный, особенно сейчас, когда в России достаточно серьезный очередной финансовый напряг: идущая денежная реформа и продолжение неурожая прошлого года.

На этом фоне мало кто может вот сразу оплатить такой большой заказ.

Помещики Нестеровы могли, и их заказу — зеленая улица. Конечно, с нашей стороны тоже не шло речи о полной предоплате, а всего лишь о хорошем авансе и оплате уже поставленного в течение двух-трех недель. Но пока с нашей стороны сбоев оплаты нет, и на заводе, думаю, довольны сотрудничеством.

Полностью выполнены все обязательства по двум машинам: на шахте и в Воротынске. Они двадцатичетырехсильные и уже работают. Остальные четыре — в процессе. Реальный срок выполнения заводом всех своих обязательств — конец лета или даже начало осени.

Анна, конечно, уже высказала свое «фи» инженерам завода, командированным к нам, но на самом деле это для нас даже неплохо.

Печатного станка у нас под рукой нет, а финансы — это физическая субстанция, сродни весеннему снегу: вот оно было, и нету.

Затраты на все проекты, которые запущены в работу, просто огромные, и текущие поступления за ними не успевают. Все заначки уже в деле, и уже маячит перспектива делать займы.

Поэтому если некоторые обязательные платежи будут переноситься немного вправо, то это будет очень и очень хорошо.

По причине наметившегося дефицита дензнаков Анна не сразу решила начать строить элеватор, но поставки для тороповской паровой машины неожиданно пошли в каком-то ударном темпе, и ей пришлось поменять очередность осуществления некоторых планов.

Тем более что Силантий нашел в Москве инженера, который с полуслова понял, что от него требуется. Хотя правильнее, на самом деле, сказать, Силантия нашли.

Когда в Воротынске начались работы по установке и монтажу паровой машины, Силантий занялся поисками первых металлообрабатывающих станков.

В России сейчас всего несколько заводов, которые выпускают отечественные металлорежущие станки. Отечественные они, конечно, относительные, так как используются английские лекала. Но тем не менее они есть.

В пределах нашей досягаемости это опять Александровский завод, еще два столичных: Берда и Илиса, и Тульский оружейный.

С туляками Силантию и удалось в конечном итоге решить вопрос о поставке первых трех станков для мастерской в Воротынске.

После Пасхи Силантий поехал на завод, чтобы окончательно обо всем договориться и по-купечески ударить по рукам. Все у него состоялось, и он уже собирался уезжать, можно сказать, уже ногу поднял, чтобы поставить ее на подножку почтовой кареты, как к нему с просьбой уделить несколько минут обратился потрепанного вида человек лет сорока.

По-купечески по рукам ударяли в одном из тульских трактиров, и рядом с горя спускал последние деньги этот человек, решивший с горя утопиться. Он услышал часть разговоров, ведущихся за соседним столом, и решил еще раз попытать счастье в этой жизни.

Его звали Кондрат Иванович Кузин, один из инженеров Тульского оружейного завода. Первый мастеровой из его рода начинал в Туле вместе с Никитой Демидовым. Кондрат был первым дипломированным инженером в роду, все у него ладилось, пока на заводе не случился страшный пожар, уничтоживший все производственные постройки и оборудование. Вскоре выяснилось, что в огне сгорела и карьера инженера Кузина.

Ему самому было не понятно почему, но после этого все начало валиться из рук, и через какое-то время началась полоса профессиональных неудач. В итоге осенью прошлого года новый командующий оружейным заводом приказал его уволить за, как говорят в двадцать первом веке, профнепригодность.

Силантий находился в великолепнейшем расположении духа и рассказал о