Силантий сначала решил горемыке дать серебряный рубль, но потом передумал и взял его с собой.

То, что это было правильное решение, стало ясно очень быстро. На новом месте с Кондратом сразу же побеседовала Анна Андреевна и распорядилась отправить его на шахту с испытательным трехмесячным сроком. Ее решение подразумевало выплату аванса, который Кондрат сразу же отправил семье в Тулу.

Его сумма оказалась достаточной, чтобы в семье наступил временный мир, и у господина инженера открылось второе дыхание. Константин Владимирович после этого откровенно поговорил с ним по душам и выяснил, что после пожара инженеру Кузину уменьшили жалование, денег в семье сразу же не стало хватать, он начал из-за этого нервничать и ошибаться. А потом ситуация покатилась вниз по наклонной плоскости.

Выданный Анной аванс вернул ему веру в себя, и у нас неожиданно на службе оказался настоящий гений инженерной мысли. За эти несколько неудачных лет в его голове созрела целая куча всяких инженерных проектов, среди которых был и проект большого хранилища зерна, которое было самым настоящим элеватором.

И строить его инженер Кузин сразу же предлагал в металле. Константин Владимирович был знаком с моей «элеваторной» идеей и сразу же сравнил две идеи и тут же предложил Анне Андреевне поручить Кузину воплотить эту идею в жизнь.

А тут еще в Торопово и детали паровой машины стали подвозить. Так что когда я приехал, то увидел уже начатое большое строительство: элеватора и котельной.

Силантий в Воротынске со своей машиной возился очень долго. На шахте уже начали устанавливать вторую, а у него все никак не могли толком запустить первую.

Но Анна его не торопила и терпела все неудачи и откровенные ляпы, потому что в Воротынске сразу делали три дела: строили и запускали котельную, кирпичный завод и небольшой цементный, мощностей которых должно будет хватать для собственных нужд.

На цементном заводе уже производится наш калужский цемент, технология которого является синтезом всех уже известных: Егора Герасимовича Челиева, к сожалению, уже покойного восстановителя Москвы после пожара двенадцатого года, Джозефа Аспдина и других европейцев.

Крупномасштабное производство цемента я не планировал ни при каких раскладах по одной простой причине: вредности этого производства для окружающей среды. Хотя Константин Владимирович уверял меня, что это не проблема.

То, что это на самом деле не очень большая проблема, я знаю и сам, но главное здесь именно масштабы производства. Кому как не мне знать про всякие цементы и бетоны. Поэтому я и не хочу никакого крупномасштабного производства цемента, только для своих нужд.

В производстве цемента главная экологическая вредность — это производство клинкера. Но его можно и нужно в достаточно больших объемах заменять доменными и топливными шлаками, золой, обожженными глинами, известью и известняком.

Для Силантия я специально в двух толстенных тетрадях подробнейшим образом расписал все известные мне технологии производства различных марок и видов кирпича и цемента, и он это дело начал развивать, опираясь исключительно на мои записи.

Ближайшие к нам районы получения доменных шлаков в товарных количествах — это сохраняющиеся еще пока небольшие заводы и заводики Тульской и юга Московской губерний. И, конечно, сама Тула.

Но уже известны планы Императора Николая прикрыть все эти мелкие лавочки, но на это уйдет не один год, и на наш век хватит, а там видно будет.

Именно поэтому и станки Силантий решил попробовать купить в Туле, совмещая этим приятное с полезным. А когда он со всеми и обо всем договорился, то непосредственными работами купить-продать, привезти-отвезти занялся купец Воронов.

Когда я приехал в Торопово на начавшуюся стройку, то даже ахнул от увиденного. Передо мной была до боли знакомая и уже подзабытая строительная площадка.

Конечно, нет знакомого шума механизмов: тех же машин, кранов и тракторов, и стоящая, на мой строительный слух, тишина даже бьет по ушам.

Но почти та же знакомая и родная мне суета, запахи стройки и самое главное — ее дух.

Я почувствовал, как на глаза набежали слезы, и смущенно сказал Анне:

— Надо же, тут же в глаз что-то попало.

Анна, конечно, за чистую монету приняла мои слова, конечно, поверила мне и молча протянула носовой платок.

В подбегающем человеке я безошибочно признал инженера Кузина по данному мне описанию и характерному внешнему виду и поведению. Это была родная душа — прораб, главный человек на любой стройке, от умения и опыта которого, на мой взгляд, процентов на шестьдесят, а то и больше, зависит успех любого строительства.

И когда он еще подходил, я уже знал, что на этой нашей стройке в моих профессиональных советах особо не нуждаются. Так, по мелочам и совершенно не принципиальным.

Инженеру Кузину моя устная оценка, думаю, тоже не нужна. Он уже на подходе прочитал ее на моем лице и довольно заулыбался.

Я первым протянул ему руку и представился:

— Здравствуйте, Кондратий Иванович. Я Александр Георгиевич Нестеров.

Он не растерялся, сильно и коротко ответил на мое рукопожатие и сказал:

— Здравствуйте, Александр Георгиевич. Очень рад, что вы наконец-то вернулись в отчий дом.

После этого повернулся к стройке и с нотками гордости сказал:

— Принимайте работу.

— Нет, — засмеялся я. — Работу я у вас буду принимать, как говорится, под ключ, когда абсолютно все будет готово и, мало того, запущено в работу. А так не интересно.

— Вон как все обстоит, — с притворной обидой в голосе протянул Кузин, — но ведь этого почти до осени ждать придется.

— Я подожду, не гордый. Вы мне лучше расскажите все-таки о своей страшной тайне — нужна ли вам какая-нибудь помощь?

Глава 4

Кондрат Кузин улыбнулся довольной улыбкой и ответил:

— Вы, наверное, не поверите мне, но у меня другая страшная тайна — мне впервые за многие годы работы не нужна никакая помощь. Я уверен в своих силах и могу ответить на любой вопрос, касающийся дела, который мне могут задать.

— Какова будет вместимость вашего элеватора?

— Надеюсь, около трехсот тысяч пудов, возможно, даже больше.

— Надо постараться, чтобы было больше, причем значительно. И еще вопрос: сколько всего будет зерновых силосов и какова их основная форма? Я не совсем разобрался в чертежах элеватора и так и не понял, сколько там будет отдельных зерновых хранилищ или силосов и какова будет их форма.

Принципиальную схему устройства элеватора, естественно, нарисовал я. Конечно, ей далеко до знакомых мне схем. Зерновые силосы я нарисовал не