Георгиевск мы проехали, не заезжая. От основной дороги свернули к усадьбе.

— Андрей Павлович, — не выдержал я, — вы точно хотите туда заезжать?

— А у нас есть выбор? — спокойно отозвался он.

Отвечать я не стал. Оглядевшись, понял, что версты две нам точно ничего не угрожает: местность отлично просматривалась. Поэтому решил провести разведку. Еще раньше я частенько практически ложился на Звездочку, обняв ее руками за шею. Спутники привыкли, что так я могу подремать. Вот и сейчас покрепче обняв лошадь, потянулся к Хану и вошел в режим полета.

Сапсан был рядом, он шел дугой над нами. Картинка резко изменилась: я увидел сверху нашу группу, а затем полетел вдоль дороги по нашему маршруту. Через три версты начиналась балка, много кустарника. И мне показалось… Нет, не показалось — там сидели люди. С одного края — пара мужчин на пригорке, сидят, следят за дорогой. Чуть ниже — лошади, привязанные в тени. Всего насчитал человек двенадцать, не меньше.

Хан сделал круг, я еще раз зафиксировал в памяти картину. Похоже, ждали именно нас.

Я резко распахнул глаза. Земля качнулась, пришлось ухватиться за шею лошади, чтобы не свалиться со Звездочки.

— Гришка? — тут же рядом оказался Трофим. — Что у тебя?

— Задремал… и чувствую неладное.

— Что говоришь? — подъехал ближе Яков.

— Думаю, что скоро мы попадем в засаду. Вон видишь те кусты? — показал я рукой в сторону балки. — Вот там нас и ждут, скорее всего.

Трофим выругался сквозь зубы.

— Андрей Павлович, — позвал Яков.

Афанасьев притормозил, дожидаясь нас. Я быстро обрисовал свои предчувствия. По серьезным лицам спутников было видно, что они мне вполне поверили.

— Повернуть? — спросил Степан. — Через соседний лог выйти можно.

— Поздно, — отрезал Афанасьев. — Если они там есть, то уже видят нас. Попробуем обогнуть — погонят следом. А если Грише померещилось…

Он на секунду задумался.

— Так, — сказал наконец. — Я еду впереди. Степан — справа, Яков чуть в отрыве. Трофим — слева. Григорий — между нами. Оружие держите наготове.

— Так точно, — почти одновременно ответили казаки.

Я только кивнул. Описывать в подробностях засаду я не решился — как бы я им это объяснил. Но так мы хотя бы были предупреждены.

Я достал винтовку и положил поперек седла.

* * *

Все произошло почти так, как я ожидал. Ну, почти.

Мы выехали на участок дороги, где с обеих сторон подступали кусты. Слева начинался пологий склон, справа — канава и заросли. Я уже чувствовал, где лежит один из стрелков, и был готов.

Первым грянул выстрел со склона, потом второй. Под копытами лошади Степана брызнули комья земли. Его конь встал на дыбы, но казак удержался.

— Вниз! — крикнул Афанасьев.

Мы почти одновременно потянули поводья к склону. Еще пара выстрелов — и позади кто-то ругнулся от боли.

Я уже был на земле: рухнул на колено, прижал приклад к плечу. Вершина пригорка, куст, в нем что-то шевельнулось. На вдохе поймал силуэт, на выдохе мягко нажал на спуск.

В плечо толкнуло, в кустах что-то дернулось, фигура завалилась набок. Барабан сам провернулся на одну камору. Внизу загрохотало — Степан с Трофимом дали залп. С другой стороны дороги вспыхнули огоньки — по нам били снизу.

Время растянулось. Я почти не слышал отдельных выстрелов — все слилось в кашу. Второй выстрел сделал, едва заметив мелькнувший силуэт между веток. Тот завалился в кусты сломанной куклой.

— Хорош! — крикнул кто-то слева.

Справа рванулось сразу двое. Один несся, пригнувшись, второй — следом. Степан выстрелил по первому — тот растянулся на дороге. Второй еще сильнее пригнулся. Я перевел прицел и нажал на спуск. Пуля угодила в голову, челюсть тому будто снесло.

Последние три выстрела уменьшили нападающих еще на двоих. Рядом Афанасьев бил из револьвера. Сверху послышались новые голоса.

— Андрей Павлович! — крикнул я. — Их больше дюжины!

— Понял уже! — отозвался он.

Впереди, из-за поворота, показались всадники. Кто-то поднял ружье, выстрел ударил в камни у самой руки Трофима. Я понял, что перезарядить винтовку просто не успею. Она ушла в сундук, а в руках у меня уже был револьвер.

Я вскинул его и снял одного всадника, и в этот момент из-за куста на меня выскочил бородач в старой черкеске. В руке у него мелькнул нож.

Я взмахнул нагайкой. Свинцовый груз на конце, описав дугу, с треском врезался ему в висок. Бородатый дернулся и рухнул.

— Красота, — выдохнул я.

Слева в воздухе что-то мелькнуло. Хан камнем рухнул на одного из стрелков, который целился в меня. Птица вцепилась когтями ему в лицо, тот заорал, выпуская из рук ружье. Выстрел ушел в сторону.

— Молодец, Хан, — пробормотал я, глядя, как он взмывает в небо.

Я дернул револьвером, вскинул и выстрелил. Попал в плечо — стрелка развернуло, он выронил оружие.

Дальше все смешалось. Крики, ругань, короткие команды. Степан рубанул шашкой по кому-то, кто пытался добраться до Афанасьева. Трофим, матерясь, прикрывал нас, уходя в сторону, чтобы не дать себя окружить.

Казалось, мы уже выходим из западни. Еще немного — и прорвемся за балку, а там можно будет уйти в сторону, бросив коней и растворившись в лесу. Но, видать, не судьба…

Слева, из-за дерева, вышел здоровенный детина. Лицо перекошено, шрам через все лицо. В руках у него был короткий обрез с толстенным стволом. Он даже не стал толком целиться — просто направил ствол на меня.

Я дернулся, пытаясь уйти в сторону, но в этот момент случилось то, чего я не ожидал. Между мной и стволом обреза буквально впрыгнул Трофим.

— Ложись! — успел рявкнуть он.

Выстрел слился с этим криком. Трофима дернуло, как от удара кувалдой. Он качнулся, сделал шаг назад и сел прямо на землю. На груди у него расползлось темное пятно.

— Трофим! — выкрикнул я.

Ответа не последовало. Глаза его уже стекленели, рот приоткрылся, будто он хотел еще что-то сказать, да не успел.

Разбираться было некогда. Я вскинул револьвер и выстрелил. Пуля угодила стрелку в шею. Тот схватился за горло, захрипел и завалился на бок.

— Назад! — крикнул Афанасьев.

И в тот же миг он дернул за повод коня, пытаясь прикрыть меня. Откуда-то сверху, со склона, бахнул еще один штуцер. Афанасьев дернулся, как от плети, и вывалился из седла. Конь заржал, встал на дыбы, едва