Прежде роскошное здание, ныне испещренное выбоинами от пуль и картечи, зияло выбитыми окнами, по коридорам гуляли сквозняки, гоняя раскиданные бумаги, двери во многие помещения были грубо вырваны. На узорчатом паркете, привезенном из Европы, попадались большие пятна крови, рассыпанные патроны, а в одном месте торчал воткнутый офицерский палаш с позолоченой плетеной гардой. Этот клинок, неизвестно кому принадлежавший, заставил всхлипнуть сэра Джонатана. То ли он знал владельца оружия, то ли его сердце администратора обливалось кровью от картины разрушения — я не стал уточнять.

Кармелиты в черном, словно на похоронах, отыскали уцелевший кабинет на втором этаже. На стенах висели гравюры, раскрашенные акварелью, со веселыми итальянскими жанровыми сценками, окна смотрели на гавань, на замершие на рейде британские военные корабли. Быть может, их вид придал смелости и наглости англичанам, и они предложили нам небольшую сумму в размере пятидесяти тысяч рупий, как только мы уселись. Пять с половиной тысяч фунтов, чтобы мы убрались восвояси! Юмористы! Да у меня золотом и слитками забиты целые комнаты в Майсуре.

— Не интересует! — рявкнул я.

Матвей Иванович согласно кивнул головой.

Уэлсли перевел взгляд на окно и замер, предоставив договариваться губернатору. Наверное, считал ниже своего достоинства торговаться.

— Назовите вашу сумму, — попросил сэр Джонатан.

— Ходят слухи, — с ехидцей сказал я, — что размер контрибуции, которую вы взяли на севере Индии, был настолько велик, что потребовался гигантский караван грузовых судов, чтобы ее вывезти. А несчастный мой покойный тесть Типу Султан обязался выплатить вам 33 миллиона рупий. Где мои деньги⁈

Платов крякнул и удивленно на меня посмотрел. 33 миллиона произвели на него сильное впечатление.

Дункан замахал руками.

— Это невозможно! Мы разорены! Несметные богатства сгорели в пожаре, устроенного вами.

Сэр Ричард ожил и добавил:

— Это чудовищно — то, что вы сделали с городом! Бить по мирным кварталам майсурским дьявольским оружием — кому вообще могло прийти такое в голову⁈

Я бы мог сообщить «неуважаемому», что британцы в другой истории — в этой у них уже не выйдет — скоро обстреляют теми же модернизированными генералом Конгривом майсурскими ракетами Булонь, а Копенгаген вообще сожгут. Но смысл?

— Я не намерен выслушивать нотации от главы компании, уморившей миллионы по всей Индии и ограбившей ее до нитки, — спокойно сказал я. — За те преступления, которые вы совершили со своим братцем Артуром, вас бы следовало казнить десятью казнями!

Уэлсли бросил на меня испепеляющий взгляд. Смотри-смотри, наверное жалеешь, что не придавил меня в Форте-Уильям, когда была такая возможность?

— По моему мнению, — продолжал я, — Ост-Индская компания полностью себя скомпрометировала, как алчная, не умеющая управлять и несущая народам Индии лишь боль, страдания и смерть. Ее время прошло. Пора на выход с вещами. Бай-бай!

— Что-то ты крутехонько, Петя, — тихо удивился Платов.

— Какое вам дело до Индии? — взвился Уэлсли. — Вы же русские. Пришли, пограбили, ушли. Возьмите наше серебро и проваливайте.

Я рассмеялся ему в лицо.

— Вам слова не давали, маркиз! Вы опозорили себя бегством в Калькутте и представляете компанию-банкрот. Говорить буду только с сэром Джонатоном.

Сэр Ричард вспыхнул от оскорбления и отвернулся. В иных обстоятельствах мог бы и вспылить, бросить вызов на дуэль, если бы соперник мог похвастать благородным положением, но в нынешних предпочел строить из себя обиженку.

Губернатор успокаивающе поднял руки.

— Мистер Питер! Вы объявили себя махараджей Центральной Индии. Но что вы ей принесете? Бомбейское президентство осуществляет административный контроль над шестью сотнями княжеств, и каждый его владелец признан суверенным правителем (2). Как вы надеетесь управлять этой монархической мозаикой, этим столпотворением актеров второго плана на политической сцене? Маратхи предпочитают только насилие и контрибуции. Последуете их примеру? Впрочем, мы могли бы официально признать ваш статус…

— Матвей Иванович, по-моему, они над нами глумятся, — я повернулся к Платову. — Не в их положении задавать мне вопросы и что-то обещать.

Дункан понял, что разговор зашел в тупик. В поисках компромисса он предложил новое решение.

— Мы готовы отдать вам все, что хранится на монетном дворе в Замке. Это два миллиона рупий. Но взамен хотели бы…

О, желаний у этих «эффективных менеджеров» оказалось выше крыши. Начиная от гарантий для британских торговцев в будущем — сэр Джонатан умышленно не упоминал Ост-Индскую компанию, помятуя мои слова о банкротстве — до вывоза особо ценных сотрудников-парсов.

А вот хрен джентльменам в грызло, а не их хотелки! Ничего от меня не получат! Ишь, чего запросили, парсов-судостроителей им подавай! Я успел до встречи пообщаться в доках с двумя выдающимися мастерами, и признаюсь, наш разговор меня вдохновил. Фрамджи и Джамсетджи — внуки Ловджи Нассараджи Вадиа, мастера суратской верфи, перебравшегося вслед за верфью из Сурата в Бомбей семьдесят лет назад. Эти двое из ларца, слегка темные с лица, поклонники огня и потомственные судостроители, обрадовали меня, когда признались, что на их счету уже 9 линейных кораблей, 7 фрегатов и 6 меньших судов для Королевского флота. То есть они реально строили в бомбейских доках настоящие современные боевые корабли! Мало того, творения братьев Вадиа обходились примерно на четверть дешевле, чем сходившие с английских стапелей, а если учесть, что судно, построенное в Англии, через 12 лет требовало замены, наши расходы на линкоры окажутся вчетверо меньше, чем у владычицы морей! Секрет был в том, что использовался тик, а не дуб. Иными словами, благодаря бомбейским докам и их мастерам, маратхи и я могли вскоре построить вполне боеспособный флот!

— Вам понятно слово «ультиматум»? — спросил я, мило улыбнувшись. — Вы в ловушке, заперты в форте вместе с бомбейскими крысами, и выхода у вас нет. Мы вас не выпустим. Попробуете сбежать на шлюпках, потопим на воде. Так что зарубите на носу: или вы принимаете наши условия, или мы сразу же начнем бомбардировку Замка.

— Что вы от нас хотите? — испуганно пробормотал Дункан.

— Флот убирается в Мадрас, оставив здесь лишь один фрегат. Через три дня мы вас отпустим. С пустыми руками. Можете забрать свой полосатый флаг (3), ему не место отныне на индийском субконтиненте.

— Вот это по-нашему! Сроку вам на принятие решения три