— Каким образом? — мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Они что, дверь когда ломали, никто не слышал? Или все тут внезапно оглохли?

Подсобка, в которой держали пленных ментов, была совсем небольшой, метра два на полтора, не больше. Настоящий каменный мешок, бывшее помещение для хранения швабр и вёдер. Без окон, без намёка на мебель, только голые, шершавые бетонные стены, и круглая отдушина в потолке, через которую не пролезет даже кот. Дверь была не железная, но крепкая, обитая жестью, с мощным замком. Сейчас же она беспомощно болталась на одной верхней петле, вторая была оторвана с куском косяка, древесина вокруг измочалена, словно по ней поработали ломом. Внутри, на сером бетонном полу, валялись лишь ошметки перерезанных веревок и окурок.

— Кто-то снаружи помог, — тихо, но с уверенностью заключил Гусь. — Из своих кто-то…

Искать крысу среди той кучи народа, что набилась на территорию предприятия, — всё равно что искать иголку в стогу сена, да ещё и в полной темноте. Набрав такое количество новых бойцов прямо с улицы, можно было заранее предположить подобное развитие событий. Глупость, на которую пошли от безысходности, теперь аукалась по полной. Предатель был где-то здесь, среди нас, и, возможно, ухмылялся в кулак.

— Ясно, — резко, почти отрывисто, оборвал я поток самоедства. Ругать их сейчас было бессмысленно, надо действовать, и действовать быстро. — Собери мне парней. Человек пятнадцать. И так, чтобы без шума, только самых проверенных. Волга ментовская где?

— Отогнали в ангар, чтобы на глазах не маячила, — быстро, почти по-военному, отрапортовал Миха, явно радуясь возможности проявить активность и загладить вину.

— Подготовь её. Заправь, проверь по возможности. Чтобы не сдохла в самый неподходящий момент. И ещё одну машинку надо, только не «Москвич» и не УАЗик. Что-то более-менее быстроходное.

План только-только зарождался в голове, обрывками, но я уже знал — придется либо драпать, либо догонять. И в том, и в другом случае машины должны быть шустрыми и надежными.

Собирались недолго, суетливо, но без лишней паники. Уже минут через пятнадцать наша небольшая колонна выруливала с территории комбината на пустынный проспект, залитый бледным светом поднимающейся луны и редких, еще работающих фонарей. В моей «Девятке», помимо меня, были Шухер, Гусь, Слава-солдат, и Паша, один из новеньких, но уже успевший завоевать авторитет в «пацанской» среде. В трофейной чёрной «Волге» — Миха с четырьмя парнями из старичков. Замыкала колонну «Семёрка» цвета «кофе с молоком»: трое проверенных бойцов и двое новичков, но из тех, кому, по заверениям Михи, можно доверять.

Цель была проста и одновременно сложна. Прикинув, куда скорее всего направятся сбежавшие менты, я решил, что это будет один из РОВД, и скорее всего ближайший к комбинату — «Ленинский».

Ехать недалеко, и вскоре мы уже парковались под ветвями огромного, раскидистого тополя, меж двух уныло застывших уазиков, похожих на брошенные консервные банки. Один, судя по сдутым колесам и рыжей ржавчине, пожиравшей пороги, был давно не на ходу, а за рулём второго сидел мент в сержантской форме, лениво ковырявшийся в разобранной рации. Едва увидев выскакивающих из машин мужиков с автоматами, он не стал открывать окно или хвататься за табель — он просто открыл дверь, медленно, почти церемонно вышел и молча, с отсутствующим, уставшим лицом, поднял руки. Он был слишком стар и опытен для ненужного героизма.

— Сколько народу внутри? — спросил я, кивком указывая на освещённое крыльцо РОВД. Здание из серого, обветшалого кирпича с зарешеченными окнами первого этажа казалось мрачным и неприступным, как крепость.

— Дежурный с помощником… пара следаков, опера должны быть… — сержант говорил монотонно и очень спокойно. Его глаза были пусты.

— Полковник на месте? — рявкнул Шухер, подходя вплотную. Его массивная тень накрыла сержанта с головой, и тот невольно отступил на шаг.

Тот замер, но, видимо, окончательно решив не геройствовать, лишь кивнул, сглотнув ком в горле.

— Давно появился?

— Минут десять, не больше.

— Один?

— Нет… с участковым из Октябрьского…

Ну вот, расклад прояснялся. Оставалось только правильно сыграть.

— Двое — на другую сторону, смотрите окна, — чётко, по-командирски, раздавал указания Шухер, уже взявший на себя тактическое руководство. — Если кого заметите, задержать, желательно без стрельбы. Но если припрет… наглухо не валить. Это понятно?

Я же в это время присматривался к темному, слепому окошку на углу здания, на втором этаже. Оттуда не лился свет, как из других.

— Что там? — спросил я у сержанта, не отрывая взгляда от черного квадрата окна.

— Туалет, — так же просто, без эмоций, ответил он.

— На каком этаже опера? — из всех названных, эта часть милицейских работников была самой опасной, самой непредсказуемой, поэтому начать я решил именно с них.

— На третьем… кабинет в конце коридора, направо.

Попасть внутрь оказалось несложно. Заблокированная главная дверь нас не интересовала. Полезли через туалет, окно которого было приоткрыто. Лезть, правда не слишком удобно, но мы справились. И, судя по гробовой, звенящей тишине в коридорах, нас ещё не заметили. Я вышел первым, за спиной чувствуя плотное, надежное присутствие Михи. Гусь остался прикрывать тыл, его силуэт замер в дверном проёме, сливаясь с тенями. В коридоре было темно, свет горел только на лестнице и в стороне дежурки. Клетку-аквариум видно отсюда, но там, к нашему счастью, пусто, поэтому прятаться не имело смысла. Не скрываясь, мы быстрым, почти бесшумным шагом прошли к лестнице. Где-то наверху слышались приглушённые, торопливые голоса. Мы были уже близко. Очень близко.

Глава 25

Лестница встретила нас липким холодом бетона и запахом остывшей плитки. Голоса сверху стали четче. Я поднял руку, заставив группу замереть на площадке между первым и вторым этажом. Прислушался.

— … никто не видел, я проверял. Говорю же, чисто! — это был молодой, напряженный голос.

— Успокойся, лейтенант. Главное — нас это не касается, — возразил другой, старше, с бархатистыми, начальственными нотками. Опера.

Шухер, прижавшись к стене, выглянул из-за угла и тут же отпрянул назад, молча показав два пальца. Двое. В коридоре на втором этаже. Один — у окна, спиной к нам, второй — ближе, в дверном проеме какого-то кабинета.

Тактика была проста, как кувалда. Миха, двигавшийся тише, чем можно было предположить, глядя на его тушу, плавно обнял автомат покрепче. Я кивнул.

Вышли стремительно, без криков. Лейтенант у окна не успел даже обернуться — Миха приставил ему ствол к виску, и тот замер, остекленев от ужаса. Второй, постарше, в расстегнутой куртке поверх жилетки, инстинктивно потянулся к кобуре, но застыл, увидев, как с другой стороны на него наводит свой