— На моей, — доложился Волчков.

— Поехали.

— Конечно, мы не спросили — «куда?» Поехали и поехали.

Приехали в первый корпус. Пожилой вохровец на вахте сперва заартачился было, но Пашутин цыкнул на него:

— Иван Игнатьевич! Ты меня знаешь? Я когда-нибудь туфту гнал⁈

— Да Борис Борисыч…

— Ну вот и пропускай! Ты же старый служака, ну что я тебе объяснять буду? Давай журнал твой, распишусь, вся ответственность на мне.

Старикан просиял, мигом сунул нам журнал регистрации и шариковую ручку.

— Эти двое со мной, — кивнул в нашу сторону Пашутин.

— Пусть тоже распишутся!

Полковник добродушно усмехнулся:

— Ну, Игнатьич, ты и бюрократ! Как ты при таких талантах в начальники не вышел?

— Так с образованием-то у меня швах! — охотно подхватил дежурный. — Где мне его было взять?

— Да я понимаю, что негде, — Пашутин передал ручку Волчкову.

— А-а, то-то и оно. Курсы младших лейтенантов — вот и все университеты. А дальше путь-дорога, пыль да туман…

В кабинете начальник сразу прошел к телефону.

— Садитесь, — махнул рукой на стулья вдоль стены.

Нам он больше ни слова не сказал, но по его переговорам я логически догадался, что звонит он в областное управление КГБ. И вызвонив хорошего приятеля, попросил того выяснить ближайшее расписание выступлений артиста оригинального жанра Льва Султанова.

Люди этой системы, видать, железобетонно усваивали два правила: ничему не удивляться и не задавать лишних вопросов. Если твой коллега спрашивает тебя, за сколько суток Юпитер совершает полный оборот вокруг Солнца или каков был состав московского «Динамо» в матче против лондонского «Арсенала» в 1945 году — значит, ему это жизненно надо. Вот именно что туфту гнать не будет. Не спрашивай, а ищи ответ.

Перезвоны Пашутина с областными коллегами длились порядка получаса. За это время он успел предложить нам чай, правда, без ничего. Себе тоже налил. Попивая чаек, мы переговаривались о пустяках, с натянутыми нервами ожидая звонка из Куйбышева.

И вот телефон загремел. Пашутин схватил трубку:

— Алло! Я, да. Слушаю, конечно. И пишу!

Схватив блокнот, ручку, и приговаривая:

— Так… так… — он начал быстро писать в блокноте, а потом сказал: — Спасибо, Игорек! За мной… Ну, ты понял, что за мной! Будь здоров.

И брякнув трубку на рычажки, окинул нас повеселевшим взглядом.

— Ну, сослуживцы, — провозгласил он, — вот теперь я верю, что вы правы!

И расхохотался.

Глава 24

Я слегка улыбнулся:

— Есть подтверждение?

— Есть, — кивнул Пашутин и тут же подтвердил.

Областные чекисты, отдадим им должное, сработали четко. Оперативно и толково. Как они это сделали⁈ — одним им ведомо. Но они выяснили расписание гастролей Султанова на ближайшую неделю. Оно было вполне щадящим: всего два выступления. Но самое главное…

— Самое главное, — с торжеством подытожил полковник, — что завтра у него творческая встреча! Нет, вы поняли⁈ Так и сказано: творческая встреча. Где? Как думаете?

Он обвел нас повеселевшим взглядом. Вообще заметно было, как он воспрянул.

— В Сызрани, — выдал я, мгновенно сопоставив объем фактов и интонаций.

Пашутин уставился на меня одобрительно. И после паузы:

— Верно. Как догадался, даже не спрашиваю.

— Научная подготовка, — усмехнулся Волчков. — Голова как ЭВМ. Скоростной анализ — и вывод.

— Все верно, — сказал Пашутин с воодушевлением. — Это меня и убедило! Честно говорю! Судьба идет навстречу? Да! А просто так это не бывает. Сама подсказывает нам: вот оно, решение. Вот она, разгадка!

И он крепко хлопнул ладонью по столу — так, что сам чуть смутился.

— Да, завтра он выступает в Доме культуры… Вот адрес, — он перекинул нам блокнот. — Завтра в девятнадцать ноль-ноль. Ожидается аншлаг.

— Будем брать? — спросил Волчков.

— Да, — без раздумий ответил начальник. — Если это он — а я уже не сомневаюсь — то он может почуять неладное. И тогда ищи ветра в поле. А возьмем его — считай, задачу выполнили.

— Риск, — Волчков невольно повел плечами, словно от озноба.

— Конечно, — согласился Пашутин. — А что у нас не риск? Мы сами выбрали этот путь в жизни, никто силком не тянул. Без риска — на огороде копаться, репу сажать, картошку, еще там что-то.

Он сказал это так просто и свободно, обращаясь к нам, как будто я уже был его человеком. Вопрос решен раз и навсегда.

И я вновь подумал о своем предназначении. Ну ведь иначе и не скажешь! Разве мог я там, в прежней жизни представить, что со мной будет!.. А оно стало. Стало быть, прав полковник Пашутин. Вопрос решен.

И полковник тут же заговорил:

— Скворцов! На завтра хочу тебя задействовать. Согласен?

— В принципе да. Но я же подчиненный Мартынюка. Как здесь быть?

— Урегулируем, — без тени сомнений отсек Пашутин. — Решу с Котельниковым, если надо — с Поливановым. Здесь ведь в чем дело? У этого отродья, судя по всему, чутье должно быть звериное. Да в любом случае лучше подстраховаться! Если в зал подсадить кого-то из наших людей… Ну, кто его знает! А вдруг он это дело просечет? И рванет когти. Нет, конечно, мы подстрахуемся! Но мы в любом случае подстрахуемся, а в зале глаза и уши должны быть. Твоя задача — просто за ним понаблюдать. Больше ничего. Нам нужен твой навык научного подхода. Посмотреть на этого типа глазами исследователя. Понимаешь?

— Разумеется.

— Вот и отлично. В этом деле ты сможешь увидеть то, что другие не увидят. А остальное мы сделаем. А ты потом изложишь впечатления. Это будет ценно.

— В письменном виде?

— Там посмотрим. Но желательно. Все! Завтра ты в нашем распоряжении. До обеда можешь отдыхать, а в пятнадцать ноль-ноль жду тебя здесь. У себя. С начальством решу, не волнуйся. Свободен!

Так я получил внезапный отпуск почти на сутки. Вышел на почти ночную улицу, ощутил легкую прохладу, особенный ночной запах… И пошел к Кондратьевым.

Там меня, конечно, ждали. Я уже не был в этом доме гостем. Хозяин?.. Ну, не знаю. Здесь еще, как говорится, поживем — увидим. А сейчас — захлопотали, вновь чай организовали, попили. И Семеныч быстро так, деликатно стушевался в дальнюю комнату, оставив в нашем распоряжении всю прочую квартиру.

Аэлита посмотрела мне в глаза не прямо, а