Повезло, потому что все время пути луна светила как прожектор, будь иначе и спрячься она за какое облако, вряд ли удалось бы обойтись без неприятностей, а так справились.

Правда, это была только часть пути и, как выяснилось довольно скоро, не самая тяжёлая.

Беда в том, что плот у нас не самого большой, и столько людей поместиться на нем не могло. Так что пришлось укладывать народ в прямом смысле слова штабелями. При этом все усложнялось тем, что нам с мужиком нужно было как-то стоять по краям, чтобы была возможность грести, благо хоть большую часть пути удавалось толкать плот вдоль берега, стоя по пояс, а где и по шею в воде. При том толкать мне пришлось самому, как выяснилось, плавать никто из бывших пленников не умел.

Сложнее всего было выгрести против течения в месте, где я утопил ногая возле сваленного в воду дерева, вот уж где мы с мужиком убились, пока преодолели это препятствие.

К ручью, по которому нужно подниматься к моему личному убежищу, добрались уже в предрассветных сумерках, и там идти стало легче и тяжелее одновременно.

Легче, потому что мужик толкал плот как бульдозер, не чувствуя усталости, а тяжелее из-за нависающих над руслом ручья многочисленных веток, не зацепиться за которые у лежащих горкой беглецов вариантов не было. Вот и приходилось останавливаться чуть не на каждом шагу, чтобы освободить того или другого страдальца.

Честно сказать, слушая непрерывные жалобы и причитания освобожденных женщин, пусть и высказанных шёпотом, я зарекся в будущем заниматься освобождением пленниц, это же страх божий, иначе не назвать.

Даже мужик, которого, казалось в принципе не возможно вывести из себя, настолько он был терпеливый, спокойный и даже, наверное меланхоличный, и тот к концу пути так рявкнул шёпотом на девчат, велев помолчать хоть немного, что с соседних деревьев взлетели перепуганные насмерть птицы.

Я сразу попросил его больше так не делать, потому что ещё раз-другой так шепнет и нас точно найдут.

Когда наконец добрались до нужного места, сил у меня не осталось совсем.

Была мысль оставить здесь беглецов и, соорудив из камыша подобие шляпы, чтобы замаскировать голову, переплыть реку и наведаться в общее убежище, чтобы выяснить, как прошло нападение, но не стал даже думать в эту сторону. Слишком устал.

Свалился на землю и несколько долгих минут вообще не шевелился, словно медуза, настолько сильно расслабился.

Жаль, что счастье длилось недолго. Не успел народ покинуть плот, как посыпалась тьма вопросов от всех сразу, притом задавались они чуть не с претензией. Например, таких:

и что мы теперь делать будем в этих дебрях?

— Когда к людям пойдем.

— А как нам домой вернуться?

Я слегка потерялся от такого напора, а потом, почувствовав, что начинаю заводиться, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы сдержать эмоции в узде, и тихо произнес:

— Не меньше суток вам придётся провести здесь. Ведите себя тихо, днем огонь разжигать нельзя, дым может выдать, и лучше бы вам вообще весь день проспать. Следующей ночью я пойду осмотрюсь в округе, тогда и скажу вам, когда выйдем к людям. Сейчас покажу, где схрон с припасами, там есть немного сухарей, которыми вы сможете утолить чувство голода. Следующей ночью уже приготовите нормальную еду, пока так.

Выдержал небольшую паузу, вглядываясь в глаза окружающих, и продолжил:

— Очень прошу понять одну простую истину. Вам здесь никто ничего не должен, поэтому недовольство свое оставьте при себе. День-два, и я выведу вас к людям, там уже сами сможете решать, как вам жить дальше. Пока же вы здесь, под моей защитой, делайте, что говорю, иначе можете угодить обратно в руки людоловов, они сейчас не так уж далеко от нас.

Как ни хотелось снова упасть на землю и не двигаться, но пришлось собираться с силами и идти вскрывать схрон. Он был в десятке шагов, но его при этом никто не обнаружил, хорошо я его замаскировал.

По пути позвал с собой мужика, как бы для помощи, а на самом деле хотелось узнать, кто он такой, что людоловы его забрали с собой вместе с семьёй, ведь обычно, как мне известно, они так не делают.

Оказывается, Илья, так звали этого громилу, был кузнецом, и когда налетели татары, забаррикадировался в доме, где собирался биться до конца, но не пришлось. Среди татар нашёлся человек, знающий русский язык, и Илья сдался без боя, когда ему пообещали не разлучать его с семьёй и забрать с собой всех скопом. Пожалел детей с женой, поэтому и оказался среди полона со всем семейством.

Татары откуда-то знали, что он кузнец, и очень хотели взять его в плен целым и невредимым, поэтому и начали эти переговоры.

Отдав ему мешок с сухарями, я велел, чтобы он передал его жене, а та в свою очередь пусть разделит еду между всеми. Как сделает, пусть подойдёт к схрону, я объясню ей, что тут есть. Пусть, пока мы здесь прячемся, побудет над бабским табором и ответственной за распределение припасов.

Как только Илья отошёл к жене, ко мне подошла девчонка, которую я освободил в шатре, вместе со своими сумками, которые она и на миг не выпускала из рук.

— Можно мне пока оставить свое имущество в твоём убежище? — колокольчиком прозвучал её вопрос.

Только сейчас при свете дня разглядел, какая же она красавица. Стройная, ростом с меня, русоволосая с толстой косой ниже пояса и огромными синими глазами.

Поневоле засмотрелся, внезапно вспомнив, что я молодой и здесь ещё нецелованный. Организм на это чудо отреагировал ну очень бурно, и я невольно даже смутился и девчонку смутил, которая походу просекла, что со мной происходит, потому что щёчки у неё нехило так порозовели.

Только и смог из себя выдавить, отступив чуть в сторону и дав ей возможность пройти:

— Да, можно, конечно.

Даже зубами заскрипел, когда она, пройдя внутрь схрона, начала складывать свои сумки, наклонившись и очень уж интересно прогнув при этом спину.

«Сука, да что же это за наказание такое?»

Чтобы не смотреть на это все, перевёл взгляд на других девчат, и так получилось, что все они оказались аккурат против восходящего солнца и…

Учитывая что здесь были одни красавицы, мне подумалось, что надо каким-то образом побыстрее куда-нибудь слинять, не железный я, оказывается, хоть, блин, глаза завязывай.

Ещё эта заноза, оставив свои сумки, на выходе так стрельнула своими глазами, что хоть святых выноси.

На какой-то миг даже