— Фу ты, леший, напугал так, что я чуть не помер, ты бы хоть прошипел, что на подходе.

Дмитрий хихикнул и ответил:

— Вы как дети малые, будто первый раз ночью из дому вышли, вообще беспомощные. Но ничего, вернёмся, я вам устрою…

Что он собирался нам пообещать, я не услышал, потому что сам же его и перебил:

— Дмитрий, давай потом ругаться будешь, сейчас расскажи, получилось чего-нибудь узнать?

— Получилось, и, похоже, не выйдет у нас задуманное. Там правда у татар большой табун ночует, но рядом с этим табуном на отдых расположились где-то человек сто татар. Скажу тебе, Семен, непростые там воины. На тех, кто табун стережет, очень уж брони добрые, и подобраться к ним незамеченным даже мне будет непросто, очень уж они по повадкам серьезные. Если встанем в засаду, как собирались, побьют нас эти воины, очень серьёзными выглядят, — повторился под конец Дмитрий, а я задумался.

«Что сделают эти татары, услышав шум боя? Наверняка по-быстрому экипируются, соберутся и отправятся на помощь своим атакованным соотечественникам. Кстати, от этой их помощи, нашим может нехило поплохеть, это ведь не пешие татары, а конные, и если они действительно, как говорит Дмитрий, продвинутые, то крови попить могут немало, и тут стоит подумать. Может, нужно сменить приоритеты и попробовать предупредить казаков о такой подляне?»

Собственно, эти свои мысли я и высказал вслух, на что Дмитрий тут же ответил:

— Нет, нашим они сильно навредить не смогут. Как только татары начнут бежать из лагеря, наши тут же отправят часть казаков на окраины поселения как раз на такой случай. Не успеть этой помощи прийти к татарам вовремя. Пострелять, конечно, они постреляют, но в врасплох наших точно не застанут, а значит, и переживать не стоит.

Как только он договорил, я спросил:

— А ты сможешь нас провести незамеченными куда-нибудь поближе к татарам, чтобы я мог сам посмотреть, что там и как.

— Смогу, конечно, только зачем, я же все рассказал.

— Все равно посмотреть хочу, может, придумаю что-нибудь.

— Ну пойдемте тогда, — как-то просто ответил он.

Дмитрий был на все двести процентов прав, говоря, что непростые здесь татары ночуют.

Что говорить, если они здесь даже шатер поставили, пусть небольшой, но ведь они же в набеге, и абы для кого таскать и ставить его не будут.

Разглядывая лагерь, я задавался вопросом, сколько здесь останется татар после того, как основная масса кинется на помощь соотечественникам и вообще пойдут ли они оказывать эту помощь? Вдруг здесь у них какой-нибудь важняк находится, и они просто проигнорируют ночной бой, оставшись на месте для охраны этого самого важняка?

Одни вопросы, ответов на которые нет и, похоже, не будет.

На самом деле, увидев все своими глазами, я чётко осознал, что нам тут ничего не светит и уже готов был смириться и отказаться от затеи пощипать татар. Только вот беда в том, что рядом с шатром в свете костра я смог рассмотреть десятка полтора пленников, а среди них десять молодых девчонок, а как увидел, так почему-то и не смог просто так отступить.

Поэтому тихонько прошептал друзьям:

— Ждём, пока не начнётся бой в селении. Если татары пойдут на помощь своим, попробуем освободить полон, ну и лошадьми разжиться.

— Опасно с такими воинами связываться, — задумчиво произнес Дмитрий. — Но и добыча с них может быть очень богатой, думаю, надо попробовать.

Степка тут же добавил:

— Я тоже думаю, что надо подождать, может, нам и повезет.

На том и порешили, начав потихоньку готовиться к будущему бою, без которого, похоже, было не обойтись.

Я в ожидании этого самого начала мысленно решил для себя, что без полона не уйду, и прикидывал, как буду добираться к пленникам, стараясь подольше оставаться незамеченным, когда Дмитрий толкнул меня в бок и произнес:

— С той стороны возле дуба кто-то одного из татар скрал…

Глава 16

Посмотрев на этот дуб, я и правда как-то заметил, что там мелькнуло несколько теней.

Миг, и в спящем лагере раздался громкий заполошный крик, притом звучал он протяжно, с каким-то даже надрывом. Так кричат люди, испытывающие непереносимую боль.

Мгновение, и татарский лагерь стал похож на бордель во время наводнения. Все пришло в движение, и ночующие здесь людоловы начали метаться в разные стороны, будто их кипятком ошпарили.

Двигались они на первый взгляд бессистемно. Буквально минута, и стало понятно, что действовали они очень даже упорядоченно, и правда опытные падлы.

Со стороны дуба, где я заметил тени, одновременно с криком появилась шеренга одоспешенных воинов, которые начали засыпать просыпающийся лагерь градом стрел, и в первые мгновения этот обстрел был крайне эффективным. Татары гибли буквально оптом, но длилось это недолго.

Очень быстро людоловы оправились от неожиданности и уже через минуту ответили, притом если часть начала стрелять в ответ, то другая часть кинулась в ближний бой. К несчастью для нападавших, которых я насчитал около трех десятков, была ещё и третья часть татар, которая лихорадочно экипировалась, прикрываясь чем придётся. Кто-то из них прятался от обстрела за шатром, кто-то — за лошадьми, а некоторые в качестве щита использовали поднятый пинками на ноги полон.

Татары, ринувшиеся в ближний бой, смогли благодаря своему порыву свести обстрел лагеря на нет, что позволило части людоловов одеться, прихватить щиты и вскочить на лошадей. После этого рисунок боя начал стремительно меняться. Напавшие, которые сумели благодаря внезапности на первых минутах боя нанести неплохой урон противнику, похоже, не рассчитали свои силы и начали отступать. Татары же наоборот по ходу дела начали давить с каждой минутой все сильнее. Бой потихоньку начал смешаться в противоположную от нас сторону, и если в лагере благодаря горящими кострам мы ещё могли что-то рассмотреть, то потом только слышали звуки боя, а что и как там происходит, было совершенно непонятно.

Как только напавшие на лагерь воины начали свое отступление, из шатра выскочили сразу трое одетых в даже на вид дорогие доспехи, наверное, предводителей людоловов, и с их появлением все для нападавших стало совсем грустно.

Эти трое мгновенно вскочили на неоседланных лошадей и, забирая чуть вправо от основного поля боя, повели за собой чуть не всех оставшихся в лагере подчинённых.

Все происходило в такой сумасшедшей динамике, что я, наблюдая за этим безобразием, с трудом успевал отслеживать основные моменты столкновения.

Поэтому на миг даже завис, когда бой ушёл куда-то в темноту и в лагере осталось только три