Мы замолчали. За стеной снова послышались звуки — удары, приглушённые стоны, смех.

— Мить, — тихо позвал Лёва. — Расскажи мне. Как ты сюда попал? С самого начала.

И я рассказал. О том, как узнал о его пленении. О том, как Семён пришёл ко мне. О Ратмире, которого взял с собой. О пути через леса, о встрече с разбойниками, об Освальде. О встрече с Ибрагимом и Рашидом. О том, как мы приехали к воротам усадьбы, и нас схватили без единого слова.

Лёва слушал молча.

— Ты сумасшедший, — наконец сказал он. — Ты понимаешь? Совершенно чёртов сумасшедший. Идти в Казань. Втроём. За пленником. Это… — Он покачал головой. — Это самое глупое, что можно было сделать.

— Знаю.

— И самое храброе, — впервые улыбнулся он.

Я посмотрел на него.

— Лёва…

— Заткнись, — перебил он. — Просто… заткнись. Я злюсь на тебя. Очень злюсь. Но я… — Он сглотнул. — Я благодарен. Понимаешь? Никто бы не пришёл за мной. Ни боярин, ни другие дружинники. Все бы сказали: «Жаль, конечно, но что поделаешь». А ты пришёл… с отцом…

— Семён сам хотел идти, — возразил я. — Я просто не мог его остановить.

— Мить, то, что здесь батя, это-то как раз понятно. А ты… — Лёва снова опустил голову. — Спасибо, брат. Даже если мы умрём здесь… спасибо.

Крики за стеной стихли. Послышались шаги, лязг металла. Потом тишина.

Мы сидели, не зная сколько прошло времени. Может, час, может, больше. Наконец дверь открылась.

В комнату вошли двое татар. Крупные мужики в кожаных кафтанах, с саблями на поясах. Один из них подошёл ко мне, схватил за ворот, потащил к двери.

— Куда вы его⁈ — закричал Лёва.

Татарин ударил его ногой в бок. Лёва застонал.

— Заткнись, — сказал татарин по-русски с сильным акцентом.

Меня вытащили из комнаты, провели по узкому коридору. И вскоре я оказался в большой комнате. Посередине стоял стол, на нём — инструменты. Клещи, ножи, раскалённое железо в жаровне. У стены был привязан Семён. Он висел на цепях, руки подняты над головой. Рубаха разорвана, на груди и спине — следы ударов.

Рядом стоял Ратмир. Тоже связанный, но без видимых ран. Видимо, его очередь ещё не пришла.

В углу сидел мужчина лет сорока. Весь его вид говорил, что он здесь главный.

— Ещё один, — сказал он по-русски. — Хорошо. Подведите его ближе.

Меня толкнули вперёд. Я едва устоял на ногах.

Мужчина встал, подошёл ко мне. Внимательно осмотрел с ног до головы.

— Молодой, — произнёс он. — Сколько тебе зим?

Я промолчал.

Он усмехнулся.

— Молчишь? Хорошо. Мне нравятся упрямые. Их интереснее ломать. — Он повернулся к Семёну. — Вот этот, например, уже начинает гнуться. Ещё немного и сломается совсем. — Семён поднял голову. Лицо было бледным. Но глаза… ГЛАЗА горели ненавистью.

— Иди… к чёрту, — прохрипел он.

Мужчина рассмеялся.

— Нет, ещё не сломался. Но скоро. — Он снова посмотрел на меня. — А ты кто такой? Освальд говорил, что вы были в дружине Ратибора Годиновича. Того самого боярина, что разбил Ильяс-бека два года назад. Правда? — Я промолчал. — Хммм, ты не боишься. Значит глупый. Или боишься, но не показываешь. Интересно, смогу ли я сделать тебя умным?

Он вернулся к столу и взял нож. Холодное лезвие коснулось щеки.

— Скажи мне своё имя.

Мне было страшно. И вроде бы ответ на этот вопрос ничего не стоил. Но я словно чувствовал, если начну говорить, то он сломает меня…

— Нет? Не скажешь? — Нож двинулся к горлу. — Тогда я узнаю его сам. Когда ты будешь кричать.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался человек в окровавленном кафтане. Он говорил быстро, на татарском. И я не понимал ни слова. Лишь по тону и внешнему виду татарина было понятно, что что-то случилось.

Лицо Мухаммед-бека покраснело.

— Что⁈ — рявкнул он.

Человек продолжал говорить. Показывал в сторону двора.

Мухаммед-бек выругался и отшвырнул нож, которым угрожал мне.

— Возьмите его, — указал он на меня. — И этого тоже, — показал на Ратмира. — Уведите в темницу. Позже разберусь. Этого, — показал на Семёна, — оставьте здесь.

Меня схватили за руки, потащили назад.

* * *

Нас швырнули обратно в камеру. Лёва сразу подполз ко мне.

— Что там было⁈ Ты цел⁈

— Цел, — пытаясь сесть ответил я. Руки всё ещё были связаны. — Семён… он жив. Но его пытали.

Лёва закрыл лицо руками.

— Боже… папаааа…

— Что-то случилось, — продолжил я. — Кто-то вбежал, сказал что-то Мухаммед-беку. Тот разозлился и быстро ушёл, а нас вернули сюда.

— Что именно случилось?

— Не знаю. Говорили на татарском.

Прошло несколько минут. Потом в коридорах послышались крики. Лёва поднял голову. Крики становились громче. Потом появился запах, и через щели в дверях в камеру стал поступать дым.

— Пожар⁈ — Лёва попытался встать, но упал. — МЫ ГОРИМ!

— Нас что, оставят здесь⁈ — спросил Ратмир.

Я не успел ответить. Дверь распахнулась. На пороге стоял… Ян. Поляк из охраны Освальда. В руках сабля, кафтан в крови.

— Вы живы? — спросил он.

Я уставился на него.

— Ян⁈ Что ты…

— Потом объясню, — входя в камеру перебил он. Достал нож, начал резать верёвки на моих руках. — Сейчас же уходим.

— Зачем ты это делаешь⁈ — спросил я, и тут же добавил. — Не пойми неправильно, но…

— Потому что ненавижу этого мудака, — перебив меня ответил Ян. И перешёл освобождать Лёву. — Мухаммед-бек убил моего брата три года назад. Он мой кровник. И я поклялся отомстить.

Он освободил Лёву, потом Ратмира.

— Можешь идти? — спросил он у Лёвы, глядя на его изувеченные ноги.

— Попробую, — ответил Лёва. — В любом случае, оставаться здесь я не горю желанием.

— Тогда пошли. У нас мало времени.

Мы вышли из камеры. Коридор на наше счастье был пуст. Это объяснялось тем, что дыма было много. И чтобы не надышаться угарным газом я опустился на колени.

— Что горит? — спросил я. — И не стойте! Там дыма больше. Снизу его меньше.

— Конюшня, — ответил Ян. — Я поджёг. Пока они тушат, у нас есть время.

— Она так близко к нам? — спросил я.

— Соседнее здание.

Мы ползком двигали по коридору. Лёва хромал, но терпел. Ратмир поддерживал его.

— Семён, — прошептал я. — Он в пыточной. Помоги нам забрать его.

Ян посмотрел на меня.

— Где она находится? Показывай.

— Там, — показал я рукой.

— Идём.

Пригибаясь к полу, мы добежали до камеры, и Ян с ноги выбил, как оказалось, запертую дверь. Внутри, кроме Семёна, никого не было.

— Отец! — закричал Лёва.

Я подбежал, начал искать ключи. Но их нигде не было.

— Чёрт! Ян, нужны ключи!

Поляк огляделся, схватил топор, валявшийся на