— Почему? — спросил я у остальных. — Думаете, будут покушения?

Мушкетёры задумались. Если честно, я и сам был уверен, что на Людовика постараться напасть. Я посылал с ним Диего не из пустой паранойи. Но я был точно уверен, что, добравшись до самой Гаскони, Его Величество будет в полной безопасности.

— Думаю, что случится с Людовиком что-то могло только по дороге, — сказал я.

— Но он покинул Париж несколько дней назад, а значит, до Гаскони добрался? — спросил Анри.

— Я не получал весточки, но гонец должен прибыть завтра или, в лучшем случае, этим вечером, — пожал я плечами.

— На обратном пути?

— Его сопровождают мои лучшие люди. Так что, я уверен, что, благодаря Диего и остальным, волос не упадёт с голов Людовика и Анны Австрийской.

— Что ж, получается, Конде не собирается участвовать в восстании, так? — предположил д'Арамитц.

— И тем не менее, мы видели гугенотов на улицах, — ответил ему де Порто. Анри задумался, глядя куда в сторону.

— Что ж, друзья, я думаю, мы отправимся к Конде, поговорим с ним и сможем после этого продумать план действий, — решил я.

— Мы готовы с ним разговаривать? — спросил Анри. — Конде вроде как отказался от меня и послал за мной убийц.

— Я думаю, мы сможем это все обсудить сегодня, — сказал я и поднялся на ноги.

— Сколько человек идут с тобой? — спросил Сирано де Бержерак.

— Я думаю, только я и Анри. Остальные, побудьте здесь, пожалуйста, позаботьтесь о Джульетте.

Возражений не последовало. Мушкетёры уже привыкли доверять мне. Мы с Анри, накинув плащи, выдвинулись на улицу.

Часть людей смотрела на нас с неприязнью. Кто-то, напротив старался встать так, чтобы закрыть нас от обозлённой толпы. В простых горожан никто бы не кидал камни, и мы с удивлением увидели, как десятки ремесленников и мастеровых шли рядом с нами. Они не подходили близко и у них явно были свои дела. И всё же, ни слова ни говоря, они переходили на нашу сторону улицы так, чтобы оставаться между нами и вооружёнными людьми, уже строящими баррикады.

Таким образом, быстрым шагом, мы добрались до уже знакомого особняка Конде.

Нас пустил слуга. Долго ждать не пришлось, нас сразу же проводили в гостиную. И хотя сам принц Конде выглядел не очень хорошо, он все же не налегал на спиртное. Рядом с бледным и явно потерянным молодым человеком, по-прежнему стоял кувшин с водой.

Не произнеся ни слова, Конде жестом предложил его нам. Я лишь качнул головой и спросил:

— Если честно, я думал, вы все-таки будете пить вино, когда рядом не окажется Анри.

Конде усмехнулся.

— Я иногда пью, это правда. Но отказался сегодня от вина совсем не по религиозным причинам. Я просто хочу держать голову трезвой.

Мы кивнули. Анри сделал шаг вперёд и сказал:

— Давай я буду честен с тобой, как мы честны были с тобой ранее.

Конде грустно рассмеялся. Я всё пытался угадать его возраст, но как и всякий раз до этого, чувствовал полную беспомощность. Ему с равным успехом могло быть и едва за двадцать и сильно за тридцать. Хозяин дома сказал:

— Но мы никогда не были друг другом честны. Мы друг друга проверяли, прощупывали. Всё строили догадки, кто же из нас первым воткнёт нож другому в спину.

— И все же, — холодно произнёс Анри д'Арамитц. — Я не втыкал.

— Я знаю, — кивнул Конде.

— Мы можем сесть и поговорить? — спросил я.

Конде с улыбкой кивнул. Мы расселись в креслах, нам вынесли воду. Я так же пил ее, как и Анри с Конде. Хозяин спросил:

— Что же вас привело ко мне сегодня? Кстати, Шарль, примите поздравления. Вам очень к лицу этот плащ.

Я кивнул, а потом посмотрел на Анри. Его незаданный вопрос был куда важнее, чем мои смутные подозрения в адрес внезапно выжившего младшего брата Людовика. Я прекрасно видел, насколько д'Арамитцу нравится Конде. И насколько мушкетёра задела мысль о том, что именно Конде послал по его следу убийц.

Анри спросил прямо:

— Вы хотели меня убить?

Глава 18

От удивления Конде даже чуть привстал с кресла. Он взмахнул руками, потом уселся обратно и сдавленно произнёс:

— Господи, нет! Конечно же нет, Анри!

Анри д'Арамитц пару секунд разглядывал своего то ли друга, то ли соратника. То ли подозреваемого. Я нетерпеливо вертел кружку с водой в руках. В гостиной стояла напряженная тишина.

— Как только я покинул Париж, сразу же после нашего разговора с вами, мой друг, нас дважды пытались прикончить, — наконец прозвучал холодный и спокойный голос гугенота.

— Кажется, трижды, — напомнил я, загибая пальцы. — Молодёжь в чёрном, жандармы, глухонемые.

— На вас напали глухонемые? — изумился Конде. Я кивнул.

— Целая банда, герцог. И мы были уверены, что только в ваших силах было послать за нами людей через всю Францию.

Конде молчал, приложив два пальца к тонкой бородке. Вновь образовавшаяся пауза, впрочем, длилась недолго. Анри снова заговорил:

— Это были гугеноты. Два раза из трех, точно за нами послали гугенотов. Не слишком хорошо умеющего драться, и тем не менее, погибших от нашей руки. Таким образом, их убийство лежит и на вашей совести, Конде.

— Более того, — добавил я. — На одном из собраний гугенотов, некий человек в маске говорил о том, что именно Анри д'Арамитц является предателем, пешкой Мазарини, и что от него нужно избавиться в первую очередь.

— Я никогда не посещал собрания гугенотов, тем более в какой-то дурацкой маске! — запротестовал Конде.

— Почему я должен вам верить? — чуть подался вперёд Анри.

— Потому что я католик? — усмехнулся Конде.

— Простите, друг… — Анри замялся. — Простите, герцог, но нам больше некого подозревать, кроме вас.

Конде кивнул и откинулся на спинку кресла. Вновь вошёл слуга и принёс блюдо с аккуратно нарезанными яблоками. Я взял одну дольку и с удовольствием отправил себе в рот. Яблоко было чертовски кислым, что скорее бодрило.

— Я понимаю. Но тем не менее мы с вами не сражаемся, не вызываем другу на дуэль, а мирно беседуем. Почему? — заговорил через какое-то время принц Конде.

Мы с Анри переглянулись. Если вопрос с покушениями зашёл в тупик, то можно было уже переходить к моему делу. Скрывать правду от Конде я не планировал с самого начала, так что