Он и с простым народом нашел общий язык. Как ни странно, стоило обозначить правила, показать силу, что будет следить за их исполнением, и дать четкий план, что именно нужно Новому Орлеану и Луизиане… И отребье нижнего города начало справляться не хуже, чем остальные — Сан-Антонио или даже Лос-Анджелес. Хотя чего там не хуже? Себе-то можно было признаться: Новый Орлеан кипел, фырчал недовольством, но в то же время рос и менялся быстрее, чем любой другой город на Сансет Роут.

Броневики и армия помогали очищать улицы. Поезда везли новые станки и товары. Начинали работать больницы, лагеря подготовки, а люди обсуждали, что русские обещали придумать и сделать какие-то новые насосы, которые уже к весне очистят город от болот и болезней. В это Элис уже не верила, но Макаров и его прихвостни из службы безопасности вроде царского служаки Огинского и японской убийцы Казуэ умели манипулировать слухами. О, игры разума — это оружие, которым они никогда не гнушались.

— Как же это подло! — Элис замерла у афиши, на которой висело несколько новых объявлений.

Армейские игры: полосы препятствий, стрельбы, броневые гонки… Кто-то из помощников Макарова приглашал обычных людей на военные учения, и это было разумно. Реклама собственных сил, новые добровольцы и неожиданный стимул для старых — постараться не для себя, а чтобы не ударить в грязь лицом перед зрителями, а возможно, даже и перед знакомыми. И опять! Манипуляция, удар сразу по нескольким целям… Если бы Макаров был американцем, то ему бы точно нашлось место в Вашингтоне, а то и в самом Белом доме.

Элис покраснела, осознав, кого именно представляет рядом с русским генералом. А ведь, кажется, еще пару минут назад думала о том, как бы ему упасть, да побольнее. И именно в этот момент к ней подбежал один из адъютантов Макарова.

— Вячеслав Григорьевич приглашает на разговор. Пришло письмо от вашего отца, и он хотел бы, чтобы вы присутствовали на его чтении.

— Я согласна, — Элис не стала долго думать.

Чтобы Теодор Рузвельт-младший написал письмо одному из лидеров воюющей с ним стороны — это что же должно было сдохнуть, чтобы до такого дошло? Нет, даже Нового Орлеана бы на такое не хватило, и тем интереснее ей было узнать детали. Мелькнула мысль, зачем ее компания нужна была самому Макарову, но Элис не стала на ней останавливаться.

Хитрый план, личный интерес, случайность — со всем этим можно будет разобраться и попозже.

— Присаживайтесь, — адъютант распахнул перед девушкой дверь «Дикси», новенького автомобиля, чьи тестовые партии русские начали отгружать буквально на днях.

— И как машина? — Элис решила поддержать разговор в пути. Впрочем, ей на самом деле было это интересно.

«Дикси» не походил ни на «Форды», ни на «Олдсмобили», ни на все остальное, что строили в это время и САСШ, и даже другие великие державы. Большинство как поступали — копировали салон у обычных карет, а тут словно собрали его с нуля, ориентируясь не на традиции и готовые производства, а лишь на возможности мотора, кузова и удобство водителей и пассажиров.

— Необычно, — русский офицер за рулем ни капли не смущался, общаясь с дочерью президента. Еще одна черта, которая подкупала в русских. — Это, конечно, только тестовая партия. Говорят, их чуть ли не вручную только пять штук собрали, чтобы генерал посмотрел, что получится в деле, но хорошо вышло. Моторы не самые мощные, но для веса пары человек их хватает с запасом. Сиденья удобные, причем похожи не на табуретки, где экономят с подкладкой, а на настоящие кресла. Мягкая подвеска, которую отработали еще на «Артурах», оттуда же пришла и защита от шумов. Вы слышите? Вернее, не слышите же, как работает двигатель? Как шумят колеса по дороге? Словно мы не едем, а летим.

— И быстро эта «Дикси» едет? — Элис не удержалась от легкой подколки. Раз уж ей приходится говорить это слово, то в русском так легко изменить мужской род на женский… Почти никаких усилий, зато скольких южан это может оскорбить.

— До 60 километров в час все узлы работают штатно, — русский ничего не понял. Или сделал вид. — Можно и больше, так как на нашей стоит нагнетатель, но оставим это парням на тестовых полигонах. Да и в городе установлены ограничения: 40 километров на главных улицах и 20 на второстепенных.

— Вот любите вы для всего придумать законы, запреты. Неужели люди бы сами не смогли разобраться, как им лучше ездить?

— Берем пример с лучших.

— Это с кого же?

— Не слышали строчки? Стоите выше вы народа, но вечный выше вас Закон.

— Вы про веру?

— И про закон, который един для всех, вне зависимости от положения. Скажу честно, это странно. Возможно, где-то дома я бы посмеялся, если бы мне такое рассказали, но тут… Я видел, как бедняки исступленно кромсали тела своих бывших хозяев. Столько ненависти! И никакие старые правила их даже не подумали остановить. А потом генерал дал им законы, и все успокоились.

— Улицы бурлят, — не согласилась Элис.

— Бурлят единицы, так всегда бывает. А сами улицы спокойны. Вернее, они ждут, проверяют, стоят ли новые законы того, чтобы в них поверить. Работают ли они. И пока — все честно.

— А раз все честно, то с каждым днем все больше людей обращаются в новую веру, — закончила Элис.

Снова ехидно, но русский офицер опять не стал ей отвечать. Словно почувствовал, как она на самом деле задумалась, и решил не мешать спорить уже с самой собой. Как же они раздражают. Начитаются своих Толстых и Достоевских, а потом начинают думать, что понимают других людей!

Машина тем временем остановилась. Не штаб, а обычный дом с видом на порт и снующие туда-сюда корабли, прикрывающие подходы с моря от неожиданных гостей. Вот, значит, где Макаров ночует. Элис распахнула дверь, желая поскорее узнать что-то новое, но ее тут же остановили. Кресло посреди коридора и слуга, который поможет сменить уличную обувь на домашние тапочки.

И кто после этого аристократ с ненужными обычным людям замашками? Девушка с раздражением переодела обувь, потом почувствовала, как расслабляются от приливающей крови стопы, начинают шевелиться пальцы, и улыбнулась… Проклятье!