Я обвёл глазами скромную комнату, где жили молодые специалистки из Ленинграда, и мысленно поцокав языком, подумал, что долго они так не протянут. Жилая площадь в 15 квадратов делилась на две половины стойкой с книжными полками, и две кровати находились ближе к единственному окну, а что-то наподобие крохотной гостиной располагалось здесь, перед дверями, ведущими в длинный общий коридор общежития.

«Три года оттарабанят на заводе и улетят обратно в красивый и прогрессивный город на Неве, — буркнул я про себя. — Твою ж так! А ведь остальных театралов я даже и не рассмотрел! Как увидел Лиду, Карину и этого режиссёра, так всё из головы и вылетело. Штирлиц недоделанный».

— Иван, вы кажется оговорились, что имеете криминальное прошлое? Как это понимать? — вдруг спросил меня Герман Петрович.

— Так и понимать, — хмыкнул я, — год назад случилося несчастье и выслали меня в маленькую деревеньку на Урал, где я ещё совсем недавно валил сосны и пилил доски на лесопилке.

— А за что вас осудили? — живо заинтересовалась круглолицая и смешливая Лида.

— Меня обвинили в растрате и спекуляции деньгами хоккейной команды «Москва Ред Старз», — пожал я плечами. — Хотя эти деньги команде просто-напросто не переводил Спорткомитет. И мне пришлось как-то крутиться и выкручиваться, зарабатывая на рекламе и продаже сувенирной продукции, чтобы парням было на что жить. Кстати, по американским законам — это был просто бизнес, и так живёт и работает весь цивилизованный мир.

— Но по нашим меркам — это уже спекуляция, — продолжил за меня режиссёр. — Вас, Иван, посадили не за что. Сочувствую.

— Хорошо всё, что хорошо кончается! — радостно выпалила Лида. — А ещё вас, Иван, болельщики на трибунах называют хоккейным Стрельцовым. Как того известно футболист из «Спартака», который тоже отсидел.

— Из московского «Торпедо», — крякнул я. — Эдуард Анатольевич играл за автозаводцев. Однако меня ни за что не про что выбросили из хоккея на целый год, а я ведь уже не мальчик, — произнёс я и, оставив опустевшую кружку, добавил, — спасибо за чай, но мне пора.

— А как же спектакль, когда вы намереваетесь его посмотреть? — обратился ко мне Герман Петрович.

— В понедельник мы улетаем в Москву, — буркнул я, надевая пальто. — В пятницу у нас матч с московским «Динамо», через два дня с ЦСКА, значит, в следующую среду буду на вашем представлении. Всего хорошего, — кивнул я на прошенье и вышел в коридор.

На меня тут же высунулись посмотреть какие-то барышни из общей кухни. А две подружки, что курили на лестничной площадке, очень быстро поправили свои неясно когда завитые локоны волос. «Прямо невесты на выданье», — улыбнулся я про себя. Как вдруг за моей спиной раздались стремительные и торопливые шаги. Я резко обернулся и столкнулся нос к носу с Кариной, которая весь этот вечер молчала.

— Признайся честно, ты приехал сюда из-за меня? — с жаром прошептала она.

«Девочка ты красивая, фигура высший класс, характер правда не подарок, — проворчал я про себя. — Но здесь я искал кое-кого или даже кое-что другое. Теперь придётся безбожно врать и изображать влюблённого молодого повесу. Вот ведь вляпался».

— Да, хотел увидеть тебя ещё раз, — прошептал я, так как мне показалось, что эту беседу слушает весь третий этаж этой женской общаги.

— Это, конечно, романтично, но я должна тебе кое-что сообщить, — покраснела Карина.

— Прошу, больше ни слова, — шепнул я и молниеносно, словно в хоккее, поцеловал оторопевшую девушку в губы. — Приеду из Москвы, поговорим.

Затем я так же резко развернулся и быстрым спортивным шагом пошагал на улицу. «Ну и страсти кипят из-за этой Каринки, прямо как в кино», — донёсся до меня тихий шёпоток девушек на лестничной площадке.

* * *

Во вторник 11-го февраля наше горьковское «Торпедо» наконец-то тренировалось в нормальных человеческих условиях. Мы наматывали круги в московском ледовом дворце «Кристалл» и радовались тому, что почти неделю будем играть не на лютом морозе, когда шайба из-за снега застревает около борта, а под крышей при плюс 7-и или 8-и градусов Цельсия. Наверно по этой причине спортивный энтузиазм бил ключом.

— Разобрались на пары и переходим к отработке бросков в одно касание! — скомандовал старший тренер Валерий Шилов и дунул в свиток. — Иван, подойти на десять секунд.

Я мысленно чертыхнулся, что оторвали от любимой забавы — огорчать наших вратарей и покатил к скамейке запасных. Здесь на протёртых хоккейными шортами досках лежал свеженький номер «Футбол-Хоккея», где красовалась новенькая турнирная таблица 24-го чемпионата СССР:

__________________И____В_­­__Н___П____М______О

1. ЦСКА___________23___16___1___6___122 — 71___33

2. 'Спартак'_______21___12___3___6____87 — 84___27

3. 'Кр. Советов'__­­_21___13___0___8____114 — 88___26

4. 'Торпедо'______22___12___2___8___108 — 100___26

5. 'Химик'_________23___11___4___8____82 — 88___26

6. «Динамо» Р______21___8___3___10____88 — 90___19

7. «Динамо» М______22___7___4___11____82 — 88___18

8. 'Трактор'_______21___8___0___13____81 — 104___16

9. СКА______________22___7___2___13____72 — 95___16

10. 'Кристалл'______22___3___5___14____70 — 98___11

Но больше всего радовала глаз текущая гонка бомбардиров:

1. Борис Михайлов ЦСКА — 33 (26+7)

2. Владимир Петров ЦСКА — 33 (16+17)

3. Александр Бодунов «Кр. Советов» — 25 (22+3)

4. Валерий Харламов ЦСКА — 25 (11+14)

5. Иван Тафгаев «Торпедо» — 24 (16+8)

6. Владимир Викулов ЦСКА — 24 (10+14)

7. Юрий Лебедев «Кр. Советов» — 24 (10+14)

— Я вот что подумал, — смущённо прокашлялся старший тренер, убрав с моих глаз этот еженедельник, — а если тебя выпускать на меньшинство? Выиграешь вбрасывание, выбросишь шайбу из зоны и на смену. Как тебе идея?

— Мне нравится, — улыбнулся я, тем более сам этот давным-давно предлагал.

— И в разных сочетаниях тебя попробую, пусть Юрзинов голову поломает.

— И это годится, — кивнул я. — Но у меня есть кое-что получше. Между чужой синей линией и центральной красной расстояние всего 9 метров. Если вся пятёрка выстроится на этом участке поля, то с пасом эту среднюю зону будет не пройти.

— И что тогда получится? — пролепетал Валерий Шилов.

— Получится ловушка в средней зоне, через которую соперник будет вынужден продираться за счёт индивидуального дриблинга, — ответил я. — Но этот манёвр