Мы въезжали на окраины столицы рейха, в которой по-прежнему заседали нацистские бонзы. В суматохе боя мы потеряли ценного пленника. С чем мы приедем к Илье Федоровичу? С каким подарком? Я обещал ему сюрприз, причем, в глобальных масштабах. Ценнее оберштурмбанфюрера СС мог быть только кто-то из верхушки рейха. А вся верхушка засела в подземельях Берлина. Мой младший помощник бессильно пытался отыскать знакомую харю со шрамом — как он любил выражаться. Все было напрасно. Скорцени увильнул от нас навсегда.

Сорок восемь часов. Столько мне еще предстояло побыть в этом времени…

Глава 17

1945 год. Январь.

Берлин. Имперская канцелярия.

Когда пропали две группы экспедиции, ушедшие в снегах к оазису Ширмахера, а водители снегоходов перестали выходить на связь, барону фон Риттену доложили о сигнале, полученном на Базе-211. Расшифровав его, операторы были вынуждены признать, что они не одни в Антарктиде. Теперь каждый житель подземного города знал: Есть кто-то еще…

— Ханна Райч погибла? — еще не отойдя от шока электромагнитной атаки, полюбопытствовал комендант. — И мой заместитель, полковник Штраус тоже пропал?

Пройдет еще несколько секунд, прежде чем все обитатели Новой Швабии осознают: эта атака была показательной. Им продемонстрировали возможность их истребления, в случае, если последуют другие экспедиции в запретную зону. В связи с этим комендант Нового Берлина огласил циркуляр: до выяснения обстоятельств гибели двух экспедиционных групп, не предпринимать никаких вылазок в тот квадрат, расположенный у снежных хребтов. Создали комиссию. К делу приступили аналитики, призвав на помощь различных ученых.

Тем временем, совсем в другой точке планеты происходило следующее…

Отто Скорцени, отделавшись мелкими ссадинами после атаки фаустпатронами, пользуясь суматохой боя, незаметно ускользнул из рук двух русских друзей. Пока оба русских отстреливались от молодчиков гитлерюгенд, он тайком пересек деревню, скрываясь в огородах, садах и оврагах. Здесь снег был глубоким — спрятаться и лежать до покрова ночи.

Пару раз останавливали окриками, но опытный диверсант успевал схорониться в заброшенных садах немецких усадеб. Один раз укрылся в сарае. Потом, в ожидании ночи, переждал три часа в подвале. Так и дождался, когда вокруг стемнеет. Линия фронта у пригородов столицы была неровной, изломанной. Блуждая два дня по руинам, он, чудом минуя русские посты оцепления, добрался до первых многоэтажных домов.

— Вы кто? — с тревогой спросил первый немец, которого он встретил в пригороде Берлина. Кругом шли короткие бои. Тут и там возникали стычки обоих противников. Русские танки ушли вперед — к центру, а немецкие зенитчики еще продолжали поливать огнем хмурое небо. С разных сторон слышалась вперемежку русская и немецкая речь. Дома и руины постоянно переходили из рук в руки, сражаясь за каждый метр завоеванной земли. Сам Скорцени был в гражданской одежде: недельная щетина скрывала предательский шрам. Старик-немец смотрел на незваного гостя со страхом. Небритое лицо, висящая мешком куртка, лихорадочный блеск голодных глаз — все это пугало пожилого обывателя.

— Мне бы в центр, — признался измазанный грязью незнакомец. Смогу ли я каким-то путем добраться до Альбрехтштрассе?

Пожилой немец оказал первую помощь. Провел тайными закоулками в свое жилье на втором этаже. Электричества не было. Разбитые взрывами окна кое-как занавешены теплыми одеялами, но это не спасало от холода. В углу первой комнаты — печка-буржуйка. В кухне на плите — кастрюли, чайник. Во второй комнате — сваленный в кучу матрас.

— Семья успела эвакуироваться, — признался хозяин. На вид ему было под семьдесят. — А я остался вот здесь, — обвел он рукой тяжелые дубовые шкафы, до потолка набитые книгами. — Не хотел, чтобы библиотека всей моей жизни была расхищена. Так сказать, охраняю, — печально потупил глаза, полные слез. — Мне без разницы, кто вы. Но к Альбрехтштрассе путь укажу.

За окном шли городские бои. Повсюду гремело, вздымалось, руинами рушилось прямо в жилые кварталы. При каждом взрыве потолок ходил ходуном.

— Не опасайтесь, он выдержит, — успокоил хозяин. — Уже неделю, как русская артиллерия и авиация ровняет с землей наш район. А потолку хоть бы хны, — старик впервые улыбнулся. — Я вас накормлю. По выправке видно, что вы из высоких чинов.

Скорцени сразу ссутулился, спохватившись, что может выдать себя перед русскими такой благородной осанкой офицера СС.

Здесь, под грохот канонады и гулкие взрывы локальных боев, он сумел отоспаться за три пройденных дня. В полдень его разбудил хозяин.

— Готовы?

— Готов.

— Вас проводит мой племянник. Он знает ходы с переулками, где русские еще не проникли.

Прощаясь, Скорцени с любопытством спросил:

— А что ж ты, отец, не вывесил белый флаг, как твои соседи вокруг?

Старик помолчал. Пожевал губами. Со скорбью ответил:

— Сын.

Сразу стало понятно. Скорцени больше не спрашивал. У таких пожилых обывателей почти все сыновья сейчас с фанатичным угаром защищают столицу.

— Спасибо! — пожал стариковскую руку незнакомец со шрамом. Перед сном он успел выбрить заросшие щеки, постирать и высушить одежду, и сейчас казался старику-немцу совсем другим человеком. — Если доберусь, куда мне необходимо, вспомню. Постараюсь помочь твоему сыну. Как найти его? Где?

Старик назвал фамилию и зенитную часть, охранявшую от налетов Берлин.

Мальчишка, лет десяти, повел закоулками сквозь арки, сквозь коридоры с подъездами. Два раза укрывались от русских солдат. Постоянно грохотали танки — то те, то другие. Скорцени пока не выказывал своей принадлежности к партийному рейху. По сути, он не был солдатом в прямом значении этого слова. Он был элитой абвера. Подчинялся Канарису, Кальтенбруннеру и Гиммлеру — сразу троим. Поэтому, примыкать к бойцам вермахта ему было не с руки. Попади снова в плен — пустят пулю в затылок без всяких выяснений личности.

Где-то садануло разрывом снаряда. На головы посыпалась штукатурка. Мальчишка, успевший довести его до первой линии обороны немецких баррикад, попрощавшись, помчался назад. Оберштурмбаннфюрер проследил за ним взглядом. Оставив за спиной наступающие части союзников, он крикнул из арки в направлении баррикады:

— Есть кто из старших офицеров?

— А вы кто будете? — донеслось из поваленной взрывами водокачки. — Назовите пароль!

Пароля Скорцени не знал. Последний раз он был в столице полтора месяца назад, если причислить сюда время пребывания в Антарктиде.

— Я оберштурмбаннфюрер СС, — представился рейхсдиверсант.