Я сразу же вспомнил свои первые поездки в Турцию в моей первой жизни. Они как раз состоялись в начале зимы, и я был потрясён контрастом между нашей зимой и турецкой.

В Турцию я, кстати, перестал ездить после того, как два раза подряд попал под их климатический катаклизм.

Оба раза это были резкие похолодания с заваленной снегом страной. Один раз это была осень, когда у нас в Москве она была моей любимой золотой, а второй раз — весной. Опять же в России уже вовсю всё таяло, и даже в середине дня можно было загорать.

Стоя на палубе, я смотрел, как быстро приближается турецкий берег, и гадал, как мы будем проходить Босфор. Остановка и тем более досмотр парохода крайне нежелательны. Наверняка у турецкого паши есть уши, и утечка информации совсем нехороша.

— Вы думаешь, турки нас остановят? — спросил подошедший Василий.

— Не знаю, — ответил я. — Но англичане наверняка всё предусмотрели. У них здесь связи хорошие.

— А если всё-таки остановят?

— Тогда могут быть большие неприятности. Экспедиция конечно не сорвется, но…

Но англичанин просто буром попёр через Босфор, и турки только посмотрели вслед нашему пароходу. Видимо, у капитана были какие-то бумаги или договорённости, потому что турецкий катер, вышедший нам навстречу, только немного прошёл рядом и отвернул к берегу. И мы без проблем вышли в Мраморное море и на всех парах устремились к другому черноморскому проливу — Дарданеллам.

Когда мы шли по Босфору, я стоял на палубе и жадно рассматривал такой знакомый и в то же время совершенно чужой город.

Стамбул открывался передо мной как сказка из «Тысячи и одной ночи». Город расползался по холмам обоих берегов, и повсюду вздымались минареты мечетей, тонкие и изящные, словно стрелы, нацеленные в небо. Купола сияли на солнце — золотые, серебряные, покрытые свинцом. Белые и охристые дома карабкались по склонам, спускаясь прямо к воде, где у причалов теснились сотни судов всех мастей — от роскошных европейских пароходов до крошечных турецких каиков. Воздух был напоён запахами: моря, специй, дыма от жаровен, цветов из прибрежных садов. Слышались крики чаек, гудки пароходов, далёкий гул огромного города. Над всем этим высилась громада собора Святой Софии, переделанного в мечеть, — величественное напоминание о былом величии Византии. Дворец султана на мысу Сераль выглядел как город в городе, окружённый высокими стенами, за которыми угадывались сады и башни. По берегам виднелись деревянные особняки — ялы, некоторые совсем ветхие, другие — свежеокрашенные и нарядные. Босфор был полон жизни: паромы сновали от берега к берегу, рыбацкие лодки покачивались на волнах, торговые суда стояли на рейде.

Узкий пролив был настолько тесен, что казалось — можно с одного берега увидеть лица людей на другом. Течение здесь было сильным, вода в некоторых местах бурлила и пенилась. Наш пароход шёл медленно, осторожно, капитан лично стоял на мостике и отдавал команды.

Я хорошо знал Стамбул двадцать первого века, полностью турецкий город. А сейчас передо мной — город, в котором через его турецкие черты ещё явственно виден Константинополь, великий город, столица такой же великой империи.

— Красиво, не правда ли? — раздался рядом голос Василия.

— Потрясающе, — согласился я. — Видел многое, но это… Это особенное.

— Жаль, что не остановимся, — вздохнул он. — Говорят, базары там — просто чудо. Шёлк, пряности, ковры…

— Ещё вернёмся, — ответил я, не отрывая взгляда от панорамы города. — Обязательно вернёмся.

— А ты правда веришь, что вернёмся?

— Верю. Если эта экспедиция удастся, будет ещё много дел в этих краях.

Разница в целых двести лет, и они совершенно изменили город, вернее, доделали то, что началось неполные четыреста лет назад, когда этот великий город, как перезрелое яблоко, упал к ногам новых владык — османов.

Я стоял на палубе и смотрел, как медленно уплывает за корму эта жемчужина Востока, этот перекрёсток миров и культур. И думал о том, какие тайны и приключения ждут нас впереди, в далёком Египте, в стране пирамид и фараонов.

Глава 17

Пройдя без проблем Дарданеллы мы вышли в Эгейское море. В этих местах: в самой Греции, на островах и на эгейском побережье Турции я бывал неоднократно. Как большинство постсоветских внезапно обнаруживших у себя в перестроечные и последующие времена в карманах шальные деньги, которые им ветром нанесло, я в своё время заграницу тоже начал осваивать через эти благословенные места.

Корабли как известно по моря и океанам ходят, а не плавают. Вот и мы идем максимально быстро, никуда не заходя и уклоняясь от встреч с другими судами. И это на мой взгляд просто прекрасно.

Ничто и никто не мешает наслаждаться красотами легендарного моря. Конечно хочется зайти на какой-нибудь легендарный остров где всё дышит древней историей. Но стоит только представить тот ужас, который оставили после себя турки после подавления восстаний во времена греческой войны за независимость, как это желание тут же улетучивалось. Прошло больше десяти лет, а многие острова по-прежнему лежат в разрушениях и жители покинули их. Поэтому вперед и только вперед.

На двенадцатый день наших странствий по морским просторам наш пароход решительно направился куда-то на восток и через шесть часов мы подошли к знаменитой Наваринской бухте, куда прямо на наших глазах начала заходить англо-французская эскадра.

Я уже несколько дней перед ломал голову пытаясь придумать что-то подходящее для объяснения странностей нашего похода. Почти две недели огибать Балканский полуостров, когда это явно можно было сделать дня за три-четыре максимум. Наши генералы безвылазно находились в своих каютах и даже не выходили в кают-компанию. Наш пароход, как черт от ладана, шарахался даже от простых рыбацких лодок, е говоря уже о каких-то более крупных кораблях. Несколько раз мы даже поднимали паруса и шли под ними, заглушив машины. У меня всё это начало вызывать подозрение, а не замыслили ли господа англичане что-то нехорошее и не превратится ли наш «освободительный» поход в добровольное путешествие в ад.

Похоже, что такие же мысли появились и у других наших офицеров, так как по пароходу все стали передвигаться только группами не меньше четырех человек, постоянно при оружии и в сопровождении наших нижних чинов.

Но все эти опасения ушли в прошлое, когда наш пароход встал на якоря, а на палубе появились наши генералы при полном параде и вместе с английским капитаном стали наблюдать как в бухту нашей совместной военно-морской славы заходит мощная союзная эскадра.