Пятидесяти с небольшим лет, невысокого роста, по-военному подтянутый, зачесанные вверх волосы, он сразу привлек мое внимание. Держался уверенно, здоровался со всеми тепло, но без лицемерных улыбок и расшаркиваний. Все-таки чувствовалось, что это скорее военный и ученый, чем дипломат, который пытается всем понравиться.

Понимая, что через некоторое время Калиский в любом случае подойдет к Аристову, чтобы приветствовать советского посла, я подняться из-за стола и приблизился к Борису Ивановичу с другой стороны. Вёл себя так, что любой наблюдавший за нами принял бы меня за простого охранника.

Через несколько минут Калиский действительно приблизился, отвесил Аристову вежливый полупоклон, представился, пожал протянутую в ответ руку. Как и все польские руководители, говорил он на неплохом русском, хоть и с заметным акцентом.

— Товарищ министр, — Аристов вежливо улыбнулся, — поздравляю вас с получением уже четвертой государственной награды в сфере науки. Ваши успехи заслуживают великого уважения.

— О, вы уже знаете? Спасибо, товарищ посол, — поблагодарил Калиский, хотя я уже видел, что ему плевать на награды, это был человек одержимый своей идеей, а не почестями.

— Как дела в вашем новом Институте? — поинтересовался Аристов. — Физика плазмы и ядерный микросинтез? Так он, кажется называется?

— Да, вы правильно запомнили. Дела идут нормально. Мы стараемся ради будущего не только Польши, но и всего социалистического лагеря.

— Разумеется, как же иначе, — закивал, соглашаясь, Аристов.

Пока они обменивались малозначимыми репликами, я заметил, что к нам направляется министр обороны Войцех Ярузельский. В том будущем, которое мне было известно, этот человек в течение всех восьмидесятых годов будет возглавлять правящую группу, которую оппозиция назовет «Директорией». Человек, который, пытаясь усмирить беспорядки, в декабре 1981-го введет в Польше военное положение. Будущий Председатель Совмина и Первый секретарь ЦК, Председатель Комитета обороны и Верховный Главнокомандующий, а еще первый Президент независимой Польши, который продержится на этом своем последнем посту чуть меньше года, но в итоге все-таки отдаст власть оппозиции. Впрочем, пока это лишь министр обороны и член Политбюро ЦК ПОРП. Как дальше сложится его судьба в новой реальности, еще никому неизвестно.

Я заметил, что в данный момент Ярузельского интересовала персона не советского посла, а именно профессора Калиского, опоздавшего к началу торжеств. Вид у министра обороны был такой, словно он готовится к неприятному разговору. А Калиский в свою очередь, краем глаза уловив его приближение, чуть нахмурился. В тот же миг он развернулся спиной к Ярузельскому и, будто невзначай, склонился в мою сторону:

— Можно вас на секундочку? Пан… э-э-э… — обратился он ко мне.

— Просто Владимир, — подсказал я.

— Пан Владимир, помогите, если вам не сложно.

— К вашим услугам, товарищ… э-э-э… — я тоже изобразил, будто бы не узнаю его.

— Просто Сильвестр, — дружелюбно усмехнулся Калиский, копируя мой ответ. — Прошу, спасайте меня.

— От кого? — удивился я.

— Вон там, не оглядывайтесь только, приближается генерал Ярузельский. Я бы не хотел с ним общаться сегодня. Отвлеките его, пожалуйста, прошу.

Не тратя времени на лишние вопросы, я быстро направился в сторону Ярузельского.

— Товарищ генерал! — обратился к нему, дружески подхватив под локоть, но тем самым останавливая. — Разрешите выразить восхищение вашей недавней статьей в «Żołnierz Wolności».

Ярузельский остановился, посмотрел на меня с недоумением. Вторгнувшись в его мысли, я не понял нюансы, «звучавшие» по-польски, но уловил суть — генерал пытался вспомнить, кто я такой и почему веду себя с ним, как со старым знакомым.

— Вы читали мою статью? — удивился он.

— Конечно, — продолжал я уверенно. — Хоть и в переводе, но ваши формулировки очень понравились. Особенно рассуждения о роли армии в сохранении стабильности. У нас в Москве внимательно следят за вашими публикациями.

Ярузельский кивнул, морщины на его лице чуть разгладились. Мы еще поговорили о дисциплине в войсках, о совместных военных учениях, о перспективах обмена офицерами между ПНР и СССР. Разговор вышел почти дружеский, и генерал в конце концов принял меня за работника советского Министерства обороны. Но он так и не решился уточнить, с кем беседует. Ведь если я настолько уверен в нашем знакомстве, значит мы действительно раньше виделись.

Минут через пять-шесть Ярузельского перехватил другой чиновник, и генерал, честно сказать, был рад избавиться от меня. Я покрутил головой, ища взглядом Калиского, но его уже нигде не было.

На всякий случай я вышел в холл. И не ошибся, застав профессора возле гардеробной.

Он уже застегивал пальто и собирался уходить, но тоже заметил меня. Приветливо улыбнулся, сделав пару шагов навстречу.

— Дорогой мой новый друг Владимир, — сказал он негромко. — Вы меня выручили сегодня, потому я у вас в долгу. Завтра моя семья празднует юбилей. Сестре исполняется пятьдесят лет. Маленький праздник, ничего официального. Приходите, пожалуйста, если будет желание.

И он протянул мне приглашение в виде праздничной открытки с личной подписью.

Я кивнул спокойно, стараясь не показать лишних эмоций. Сегодняшний вечер прошел с гораздо лучшим результатом, чем я мог даже надеяться. Так скоро оказаться в кругу близких Сильвестра Калиского, на семейном торжестве — это настоящий подарок судьбы!

Но, думаю, не стоит обманываться на счет того, что это лишь желание пана министра отблагодарить меня за мелкую услугу с Ярузельским. Он умный и продуманный человек, опытный военный, а не только ученый. Мне кажется, у приглашения имеется «двойное дно» и я скоро сам узнаю, что еще от меня хочет пан Калиский.

— Благодарю, товарищ министр. Простите… просто Сильвестр, — я скромно улыбнулся. — Для меня такое приглашение будет честью.

Глава 16

Ночь я провел в советском посольстве. Место было очень хорошее и комфортное, окруженное прекрасными садами. И комната шикарная, как в гостинице люкс. Правда, холодильник гудел, как будто специально, чтоб напомнить — ты на работе, не слишком-то расслабляйся. Но спалось всё равно крепко — дорога вымотала.

Утром секретарь Аристова постучал в дверь и пригласил на завтрак с послом и остальными дипломатами. Я сослался на срочные дела и отказался. Не хотелось часами слушать их дежурные фразы о «дружбе народов» и планы по культурным обменам. Я взял чашку чая у дежурной буфетчицы, выпил, накинул пальто и вышел в город.

Проходя по территории нашего посольства в