— Князь. — Я поднял руку, прервал его. — Князь, я вот слушаю и диву даюсь. Ты сам то в это веришь?

Уважаемые читатели, спасибо!

Пожалуйста не забывайте ставить лайк.

И конечно — добавляйте книгу в библиотеку.

Впереди — много интересного.

Глава 2

Дмитрий Тимофеевич Трубецкой сидел за столом справа от меня.

Его люди, несколько успокоившись, отступили, разместились вблизи окраины посада. Гонец, один из них, умчался к оставшейся, движущейся на соединение с моими силами, армии. Еще несколько человек вместе с Яковом и парой моих воинов отправились смотреть место для лагеря. Прикидывать — станем ли мы все вместе или понадобится две или даже три отдельных позиции.

Князь вздохнул, дернул плечами. Заговорил неспешно, подбирая слова.

— Господарь. Если бы не Мнишек, большая часть польского войска, что при нас в Тушине стояло, разбежалась бы давно.

Это уже было толково, по существу, а не все это вот — дурнопахнущее мистическое непотребство. Прикрываться им можно перед темными крестьянами, читать и писать не умеющими. Но даже мои бойцы, а тем более сотники и прочий руководящий состав в жизни бы не поверили в то, что какой-то хрен с бугра смутил тысячи людей. Зачаровал какими-то заклятьями из талмуда. К тому же тот, которого они видели и, более того, держали в плену. Совершенно бессильный, безвольный и находящийся на грани безумия и за гранью отчаяния.

Они видели его в моей власти. И он нисколько не походил на чародея или ведьмака.

Побитый жизнью, потерянный, сломленный человечишка.

— Так, ляхи ушли же. — Процедил я после паузы.

— Да. Но она с ними контакты поддерживает. Многие ее отца знают. Даже донец Заруцкий у нее в фаворитах был.

Фаворит… Может, как Войский и говорил, раз с этим сыном Веревкиным не вышло, была мысль у этой распутной девки воспользоваться иным мужиком? А казак-то и рад. Бастард царский, его сын. Это же как подняться — от атамана, считай до того, кто царю рога наставил.

Ух!

Ладно, это к делу особо не относится. Такие вещи потом выясним. Чуть позднее. А пока по существу:

— Так выходит, она всех околдовала. — Я чуть ли не хохотнул.

Князь уставился на меня. Видно невооруженным глазом, как в голове его рождается некая новая идея. Только мне что первая, что новая ух как не нравятся.

— Господарь. — Он начал креститься. — Как я мог, ведьму не распознать! Государь наш, мудр ты без меры. Сжечь бы ее! От греха, а?

Я не удержался и даже хлопнул себя ладонью по лбу. Провел по лицу рукой. Да что же это за бред.

— Князь! Оставь ты весь этот мистический бред. Да сколько можно то. Какая ведьма? Ну да, баба хитрая. — Снизил я тон. — Но что ты грехи свои на всех валишь, а? Ты покайся. Скажи как есть. Отпустит. — Посмотрел на небо, наверх. — Бог, он же видит все. Все понимает. Ты же не по своей воле. Вышло так, что пошел за этим… Как его там, сыном Веревкиным, людей повел.

Трубецкой уставился на меня.

— А жив он?

— Конечно. Всем его показывать будем, говорить, что никакой он не Дмитрий и не колдун. — Сделал короткую паузу, добавил. — Услышал меня, а, князь. Не колдун. Обычный человек, которого ляхи на землю нашу послали Смуту всю городить и усилять.

Глаза князя, было потухшие, вновь загорелись, слушал он с интересом

— Ляхи денег дали, девку свою хотели пропихнуть в царевны, на трон посадить. А когда сам их Жигмонт воевать нас пришел, все к нему и ушли. Ну, князь. Это же адекватная версия, не то что твоя, а?

Он понизил голос до шепота.

— А что с Мнишек делать будем, господарь?

— Ты мне сначала скажи, что она там лепетала про царя и всю эту пургу, а?

Он помялся, сморщился, скривился.

— Давай, говори. — Процедил я зло. — Задумали чего, выкладывай.

— Ты же в цари не метишь…

Так, это мне уже чертовски не понравилось с самого начала. Если не мечу, значит можно какого-то упыря сажать, что ли? Или как. Ну да ладно, послушаю, что там дальше.

— И? — Холодно уточнил я.

— Ну так, а Димитрий то, как бы… Тот, что первый, что в Москве-то был, он же как никак царь… — Я смотрел на него, и как-то все более отвратно на душе становилось. Чуял я, к чему ведет Трубецкой. А он тем временем продолжал. — Был царь, свадьба была, жена она его, выходит.

— Да, только вот под другого легла. Признала мужем. — Я буравил собеседника взглядом. — Ты князь ведь знаешь, что это два, черт возьми, два! Два! Разных человека. Ты ладно, человек военный. Я могу понять, но не принять. Служил одному, земли хотел, преференций роду, чего там еще…

Он аж икнул от напряжения, вновь взгляд отвел. Видел я, что на лбу выступил пот и человека трясти малость начало.

— Служил одному, решил другому послужить. — Продолжил я. — Войско тоже. Все эти ваши воеводы. Заруцкий, Сапега, Ружинский, Лисовский, Просовецкий и прочие авантюристы всех мастей, размеров, веры и национальности. Вы все его создали, этого самого, которого сейчас колдуном зовете. Вы, никто иной. На вас ответственность за все это, сотворенное. Но она… Она же его мужем признала. А венчана с другим была. А это не только против людей деяние. Верно?

Я давил на сам факт венчания, потому что это не просто клятва или какие-то интимные взаимоотношения. Это договор перед богом данный. А для людей этого времени, факт подобный очень важен.

Князь смешался, не отвечал ничего, слушал.

— Ладно, и что она тебе и твоим сотникам внушила в голову, а? Что предложила?

Девка была головастая, хитрая, умная.

— Так… Так это, господарь. — Трубецкой как-то совсем разнервничался. — Раз она, как говорила она, раз она невестою была и венчалась с Царем, значит, царица. Императрица. Как говорила. А то, что царя