если они умны, сделают правильные выводы, став сильнее. Поэтому основная задача русского общества — это поступательное развитие. Мы не имеем права дать возможность противнику уйти вперёд. Значит, прогресс должен стать главным девизом нашей державы в этом столетии. Это касается не только экономики. Я не просто так постоянно возвращаюсь к необходимости изменений в обществе. Речь не о том, чтобы отринуть нашу веру, обычаи или язык. Мы обязаны сохранить наследие, завоёванное предками в тяжелейшей борьбе. В первую очередь свою самобытность. Но одновременно наша прямая обязанность идти в ногу со временем. Для того мной созданы такие институты, как земство или начато всеобщее образование. Без знаний в будущем делать нечего.

Отхожу от специального рупора, через который я вещал, дабы меня услышал весь зал. Наливаю в стакан воды, делаю пару глотков и продолжаю. Чего-то меня сегодня несёт на пафос. Хотя дураку понятно, что я говорю о необходимости избавиться от влияния церковных мракобесов и боярской вольницы. И крепостное право себя изжило. Только пока нельзя его отменить, что не мешает написать о его вреде в «Наставлениях». У меня война на носу, и заговор аристократии сейчас без надобности.

— А ещё вы должны понять одну простую истину. Россия может опираться исключительно на свои силы. И её главными союзниками всегда будут армия, флот и собственный народ. Если жители страны живут хорошо, власть не угнетает их по надуманным поводам, а сама верно служит, то мы на верном пути. Надо учитывать, что наши нынешние союзники — это католики и магометане. А главный торговый партнёр — протестанты. Завтра правители Венеции, Персии или Голландии могут передумать. Тогда мы снова окажемся одни против всего мира, как случилось пятьдесят лет назад. Сильных не любят. Тем более, если они ещё иноверцы. Вот мы и снова приходим к необходимости поступательного развития общества с опорой на собственные силы. Даже намёк на застой станет для нас губительным.

Хреново, что для наследника мои слова — пустой звук. Да, Саша покаялся, перестал изображать из себя монаха и занялся делами. В Туле я быстро пообщался с сыном, отказался разговаривать с невесткой и уехал в столицу. Через три дня чета устремилась за мной. Забавно, от свиты, состоящей из попов и сомнительных бояр, они мигом избавились. Значит, власть важнее веры. Что ещё хуже.

Решение по преемнику уже принято. И оно не в пользу моего сына. Только информировать людей нельзя. Я на войне, как и самые дееспособные части. Воспользовавшись моим отсутствием, заговорщики могут устранить кого угодно. Дам царевичу ещё шанс, может, они хоть ребёнка родят. Но это сомнительно.

Поэтому сегодня проходит лекция с объявлением о выходе «Наставления». Не просто же так я распинаюсь о необходимости развития общества. Заодно введённые мной постулаты станут не только завещанием, но и кодексом. Такая ситуация может ограничить неадекватные поступки будущего царя. Никто не покушается на абсолютную власть монарха, пока это глупо. Здесь важнее внушить людям правильные постулаты. Если будущий правитель вдруг начнёт делать крен в сторону разбазаривания казны, для удовлетворения своих желаний с алчностью окружения, или будет привечать иностранных промышленников или финансистов, то сразу противопоставит себя обществу. Сейчас у нас сильны патриотические настроения, причём основанные на силе и уровне развития страны. Ну, и мы милитаристическое государство. Поэтому армия и флот в моих канонах занимают одно из первых мест.

Лекция заняла ещё минут сорок. За это время я изложил базовые концепции. Понятно, что есть перебор с демагогией и пафосом, но большая часть присутствующих внимала моим словам с восторгом. Всё-таки мне удалось воспитать целое поколение подданных, должных тащить Русь вперёд на своих плечах. А вот с сыном не получилось.

* * *

— Всё-таки Михаил? — спросила Наталья, — Выбор слишком очевиден.

Гуляем с сестрёнкой по Коломенскому парку. В начале ноября ещё не прохладно, но снег уже два раза выпадал. Ну, и лёгкий морозец сковывает ночью небольшие лужицы. Под ногами также хрустят кусочки льда. Мне нравится этот сезон.

— Нет, — отвечаю с усмешкой.

— Как так? — Наталья чуть не подпрыгнула от удивления, — Но Фёдор совершенно не подходит.

Смешная она. Вроде серьёзный человек и мать четырёх детей, но иногда ведёт себя как девчонка.

— Пусть все думают, что я выбрал Мишу. Надеюсь, его убьют излишне несдержанные сторонники Александра. Поэтому я приказал максимально усилить охрану племянника в Шляхетском училище. Пусть это привлечёт дополнительное внимание. Заодно половим на живца. Дело поручено Дунину, он не подведёт.

— Согласна. Хороший ход, ещё у меня голова не будет болеть о безопасности племянника, — кивнула сестрёнка, успокоившись, — Тогда остаётся только Алексей, но он слишком мал. Всего одиннадцать лет.

— Вы все рассуждаете так, будто я смертельно болен, — вновь усмехаюсь без всякой злости, а скорее с грустью.

— Прости, братик, — Наталья подхватила меня за локоть, — Только давай рассуждать честно. Ты всю жизнь борешься с недугом, как это делал Иван. Наш брат умер неожиданно, как до этого Алексей Алексеевич. Бояре, попы и остальные группировки это прекрасно знают, обсуждая твоё здоровье. Пусть они делают это в своём кругу шёпотом, но против фактов не пойдёшь. Скажу больше, сплетники правы. Все знают, что произошло сто лет назад. Фёдор I умер в сорок два. Царь сгорел буквально за три недели. С тобой уже было что-то похожее четверть века назад.

А чего говорить? В это время люди проще относятся к смерти. Типа бог дал, он же забрал. Ну, и мои проблемы со здоровьем не секрет. Периодически накатывают приступы боли, но я продолжаю спасаться тренировками и настойками, ещё живой Юлии. Старая знахарка будто законсервирована, хотя давно сиднем сидит в своём московском особняке. Все рты не закроешь, поэтому народ будет продолжать сплетничать.

— Неопределённость с персоной наследника также беспокоит людей. Саша слишком похож на Фёдора Годунова. Тот тоже готовился отцом к власти, получил хорошее образование и, говорят, был талантлив. Только силы воли ему не хватало. Предательство бояр оставим за скобками. Если наши нынешние шакалы почуют слабину, то сожрут кого угодно. Это не ты, которого бояться до дрожи в коленках. Племянник теоретически мог опереться на армию, но его никогда не влекла воинская служба.

Судя по вздоху сестры, она тоже подумала о Володе. Будь он жив, то уже имел чин лейтенанта. Ещё три-четыре года и его авторитет в войсках мог стать непререкаемым. А это опора для старшего брата. Так, я и планировал, но