Старший оперуполномоченный ОУР УООП Минского горисполкома Виктор Ковалев отчитался по проделанной оперативной работе — Я и сотрудники моего отдела были на месте преступления буквально через пятнадцать минут. Телефонная будка была неподалеку и дежурный сразу направил нашу группу вместе с криминалистом. Мы опросили всех, кто оказался свидетелем, а это помимо самого водителя грузовика, еще четверо прохожих. Все в один голос уверяют, что погибший Жавнерович был один и рядом с ним не было никого. Двое из свидетелей уверяют, что им показалось, что решивший перейти в неположенном месте пешеход вдруг сам бросился под грузовик. Когда к телу подбежали, то из трупа торчал самодельный плакат. При осмотре одежды был обнаружен листок бумаги, на котором печатными буквами изложена причина убийства — подтасовка фактов и улик при расследовании преступлений с целью быстро раскрыть дела. Мало того, автор этого послания заходит еще дальше, по его словам следователь хоть и шьет дела, но не он отправляет людей на смертную казнь. Это делается только по решению суда. Именно эти «неприкасаемые» так изучают шитые белыми нитками дела, что с лёгкостью приговаривают порой невинных людей на десятилетия колонии, а также и на смертную казнь. Именно судья, осудивший невинного, должен нести полную, вплоть до уголовной, ответственность за преступные приговоры, а не только следователь. Вот заключительная фраза убийцы — «Доведите мое предостережение до всех: тех, кто выбивает показания и нагло фальсифицирует дела, а также до судей, которые вместо рассмотрения дел тупо выносят приговоры. Если вы все засекретите, то трупы с такими плакатами будут появляться по всему Советскому Союзу!»

Первый заместитель Прокурора БССР Максимов напыщенно возмутился — Я уверяю вас, товарищ Каракозов, что это убийство, определенно месть от уголовников, а все эти плакат и записка лишь для очернения светлой памяти нашего следователя! Для заведения следствия в тупик!

Герман Петрович с интересом всмотрелся в лицо этого чванливого заместителя прокурора БССР, зная, что тот, окончив в пятьдесят втором году Минский юридический институт, по специальности не работал и месяца, устроившись делать карьеру в Минский областной комитет ЛКСМБ, два года назад он с поста первого секретаря ЦК ЛКСМБ пришел сюда, в прокуратуру республики сразу на вакансию заместителя прокурора — Я обязательно подниму все дела погибшего и мы наверняка узнаем правду. Если убийство совершено уголовником, то это не страшно и мы его найдем. А вот если оказался замешан мститель, а еще страшнее — группа мстителей, то, боюсь прежде чем мы их или его обнаружим, будут еще трупы тех, кто пользуясь своим служебным положением, используют в своей работе запрещенные методы и сами нарушают закон. И в случае выявления в делах, которые вел убитый, подтасовок улик, я выйду на генерального прокурора с инициативой проведения проверок уголовных дел и в первую очередь, здесь, в Белоруссии.

Через три недели командировки Герман Петрович вернулся в Москву и попросился к Руденко.

Генпрокурор, недовольный тем, что важняк записался к нему через голову своего непосредственного начальства, все же изобразил вежливую улыбку.

— Роман Андреевич, я конечно понимаю как это выглядит, но все же решился первому доложить о результатах своей командировки именно вам.

Генпрокурор тут же убрал улыбку с лица и стал собранным — Я внимательно слушаю вас, Герман Петрович.

— Убийство следователя по особо важным делам республиканской прокуратуры выявило преступления, которые тот совершал, прикрываясь буквой закона. Я изучил все дела, которые вел Жавнерович и встретился со всеми осужденными, которых он отправил своими липовыми делами в суд и со всеми свидетелями. Такое впечатление, что у нас на дворе тридцать седьмой год! Все признательные показания из подозреваемых выбивали, ни о каком расследовании не было и речи — Жавнерович хватал любого, на кого можно было повесить чужое преступление. Было даже два убийства, я даже в ходе расследования нашел настоящих преступников. И самое страшное, что стоящие выше покрывали все это беззаконие, не проверяя ни фактов ни улик. Судьи. К ним тоже огромный вопрос, они что, не видели что дела были шиты белыми нитками? Я из профессионального интереса поднял несколько свежих дел других следователей, которые готовились к передаче в суд. Те же побои, пытки, с помощью которых подследственные оговаривали себя и подписывали любой бред, который им подсовывали. Боюсь, что это не только в БССР, нужна комиссия по пересмотру всех дел за последние пять лет минимум, по всей стране. Я даже в растерянности — рук не хватит.

Руденко откинулся в кресле — Что вы предлагаете?

— Я слышал, что сейчас начались проверки сотрудников разведки. Может быть пришла пора привлечь гипноз и для проверки сотрудников Прокуратуры? Начиная с Генеральной и я готов первым пройти эту проверку.

Руденко закусил нижнюю губу, размышляя о последствиях этой проверки. Если инициатором выйдет он, генпрокурор, то все выявленные нарушения и преступления сможет списать на подчиненных. А вот если Комитет прознает про итоги расследования Каракозова, то пострадает определенно он как сознательно решивший скрыть то, что накопал его важняк.

— Я свяжусь с товарищем Судоплатовым, выясню когда он сможет оказать нам помощь.

Судоплатов звонку Руденко удивился и, поняв суть проблемы, ответил — Товарищ Руденко! Предлагаю для начала провести проверку с помощью наших полиграфов, приборов для выявления тех, кто пытается соврать. А затем тех, кто покажется подозрительным, мы проверим и гипнозом.

— Товарищ Судоплатов, разве ваш полиграф не может определить на все сто процентов врет или нет человек?

— Бывает, что или человек пытается обмануть прибор, этому учат иностранных шпионов, или просто какие-то причины мешают прибору выявить однозначный ответ. Таких если они поддаются внушению и выявляет гипнотизер.

Политбюро заслушало Генпрокурора о результатах расследования убийства важняка в Минске. Маленков обратился к Судоплатову — Павел Анатольевич, похоже прокуратура не в состоянии найти преступников, убивших следователя республиканской прокуратуры. Подключайте своих сотрудников. Не хватало, чтобы граждане подменяли собой закон!

Судоплатов пожал плечами — Безусловно, я прикажу минским товарищам помочь в розыске преступника, но сомневаюсь, что мы его найдем — подключаться нужно было в самом начале расследования, по горячим следам.

Маленков вздохнул — Главное не допустить повторных убийств!

Судоплатов резонно заметил — Вот для этого товарищ Руденко и обратился ко мне за помощью в проверке своих сотрудников.

Маленков удивленно повернулся к Руденко — Очень рад, что товарищ генеральный прокурор так тесно сотрудничает с комитетом!

Руденко довольно усмехнулся — Так ведь одно дело