Ближе всех ко мне сидел Вадим Николаевич Удилов, ныне первый заместитель председателя КГБ. Как всегда немногословный, собранный, с лицом, на котором довольно редко отображаются яркие эмоции.

Пока не начали, я решил «пробежаться» по мыслям присутствующих.

С Удиловым все по-прежнему, без сюрпризов — не получилось прочитать ничего, кроме отдельных мало связанных между собой фраз. У Вадима Николаевича удивительным образом получалось обдумывать одновременно несколько разных тем, причем некоторые из них совершенно не касались нашего сегодняшнего собрания.

Мысли Цвигуна полностью соответствовали его надутому, недовольному выражению лица: «Занимаемся херней какой-то! Что, других более важных дел мало что ли? Три генерала-мушкетера и полковник-Д’артаньян собрались биться на дуэли. Но раз уж подчиненные между собой начали эти склоки, придется разруливать. Всё теперь на мне! Шага ступить не могут без Семена Кузьмича. Ох, нелегок труд Председателя»…

А вот Маркелов поглядывал на меня с очевидной неприязнью. В его мыслях скользило следующее: «Вот что получается, когда некомпетентных людей наделяют особыми полномочиями. Простой телохранитель Брежнева и вдруг становится прямо-таки „инквизитором“ КГБ и смеет какие-то претензии предъявлять. А сам-то он кто? Да по сути никто! Полковником и то стал совсем недавно. Это вот и называется „блат“. Через личное знакомство с генсеком выклянчил себе назначение».

Крючков по сути тоже был солидарен с Маркеловым, хотя его мысли показались мне чуть мягче, без столь большого количества зависти и злобы. Кроме того, Владимир Александрович повел себя все-таки честнее, так как не стал корчить недовольную рожу и скрывать, что думает. Он первым решил высказаться, обращаясь непосредственно к Цвигуну:

— Семен Кузьмич, дело ведь совершенно секретное, как вам хорошо известно. Вы уверены, что полковник Медведев обладает достаточными полномочиями, чтоб это все слышать?

Цвигун поморщился, как от зубной боли, вздохнул тяжело, раздумывая, какой ответ устроил бы всех.

«Медведев и вправду берет на себя слишком уж много, — думал он. — Но не мой волей назначен, не мне и снимать. Так что пусть работает. Да и вообще взлет у него стремительный настолько, что лучше с ним ссориться. Кто знает, что дальше будет. Может упадет так же быстро, как взлетел, а может и вознесется еще выше… Так что лучше с Медведевым дружить»…

Не торопясь отвечать, Семен Кузьмич выдержал паузу — плеснул в стакан воды из хрустального графина, сделал глоток. Промочив горло, сказал, наконец:

— Да, Медведев — начальник УСБ КГБ, а потому имеет право быть в курсе. И хочу заметить, товарищи, — Цвигун строго посмотрел на Крючкова и Маркелова, — если бы он изначально был в курсе, то мне бы не пришлось вас тут всех сейчас «мирить».

— Да мы вроде пока и не ссорились! — хохотнул Маркелов, сверля меня колючим и даже будто бы угрожающим взглядом.

Крючков же нахмурился и лишь молча пожевал губы.

Тогда Цвигун кивнул сам себе и обратился ко мне в своей привычной манере — на «ты», но не по-дружески, а по-барски:

— Как видишь, полковник, мы готовы посвятить тебя в любые секреты нашего ведомства. Ты ж у нас сейчас, со своим новым управлением, можно сказать, Великий инквизитор! Но будь внимателен на такой ответственной должности. Смотри, чтоб в погоне за ведьмами не запылали костры под хорошими людьми.

— Товарищ генерал, в нашей работе нет понятий «хороший или плохой человек». Приходится оперировать совершенно иными категориями, — сохраняя железное спокойствие, невозмутимо ответил я.

— Ладно, это все философия… — опять вздохнул Цвигун. — Давайте поскорей перейдем уже к делу. Кто-нибудь хочет что-то сказать? Нет? Ну тогда пусть Медведев и начинает. Давай, полковник, мы тебя слушаем…

Цвигун снова потянулся к стакану с водой. Я изобразил легкое замешательство:

— Извините, товарищи, не совсем понимаю, что вы хотите от меня услышать. Я сам рассчитывал получить сегодня некоторые разъяснения…

Даже Удилова покинула его обычная невозмутимость — глянул на меня удивленно, не ожидая подобной дерзости. Крючков сверкнул глазами, вскинул свой маленький подбородок, словно готовясь обмениваться оскорблениями. Маркелов же побагровел от ярости и уже явно намеревался мне нагрубить. Признаться, я на это и рассчитывал. Но Цвигун оказался, к моему удивлению, в этой ситуации самым уравновешенным. Он даже усмехнулся, разгадав мой замысел, и сказал вальяжно:

— Поясню, раз ты, полковник, сам такой непонятливый. Обоснуй-ка нам действия своих сотрудников. В результате которых пострадал подчиненный Ивана Алексеевича, — небрежный кивок в сторону Маркелова, — майор… эээ… Красков из Пятого управления. Да и твой собственный человек в больнице, насколько я знаю.

Я выпрямил спину, раздумывая встать или остаться сидеть. Но подумал, что уже достаточно позлил генералов, пора и потешить их самолюбие — потому поднялся со стула. Цвигун собрался было махнуть рукой, чтоб я сел обратно и говорил сидя, но передумал. Решил, что этот мой «жест доброй воли» должен понравиться генералам, а это облегчит путь к «примирению».

— Товарищи генералы, коллеги, — ровным и уверенным тоном начал я. — Управление собственной безопасности — это не только внутренняя чистка, контроль и проверки наших сотрудников. Не только поиск утечек и злоупотреблений внутри Комитета. УСБ создано еще и для защиты от вражеской агентуры внутри дружественных стран. Особенно если речь идет о вопросах, напрямую касающихся безопасности Советского Союза.

Я сделал паузу, реакция слушателей пока была в общем-то нейтральная, потому продолжил:

— Польская программа водородной бомбы — если таковая действительно существует, — это риск стратегического характера. Мы получим не союзника, а потенциального шантажиста внутри Варшавского договора. И если программа выйдет из-под контроля, Москва окажется в положении, когда на неё начнут давить не только с Запада, но и изнутри блока. Вдобавок в деле фигурируют советские граждане, сотрудники Комитета. Это уже автоматически делает его сферой ответственности УСБ.

Я заметил, как Крючков скривился, словно откусил лимона, а Маркелов недовольно покачал головой. Цвигун же, развалившись в кресле, с трудом подавил зевок.

— Упомянутые уже осложнения, возникшие в результате расследования, возникли, как я понимаю, из-за несогласованности действий наших управлений. И, как правильно сказал Семен Кузьмич, из-за того, что УСБ не было в курсе проводимых операций, о которых я надеюсь сегодня услышать от вас, уважаемые товарищи, более подробную информацию.

Сказав это, я сел на место. Вроде нормально получилось — отвесил «комплимент» Цвигуну, мягко упрекнул Маркелова и Крючкова, деликатно промолчал