— Э-э, каких червяков? — не сразу понял я.

— Да тех самых — из твоих вероятностей, — хмыкнул он. — Ведь тот червяк мог выползти, его бы съел тетерев, его подстрелил бы охотник, косточкой от приготовленной утки подавился бы сосед, приглашённый на застолье. После этого, его доставили бы в больницу, где он… и так далее.

Я невольно улыбнулся. Собеседник быстро ухватил суть, и это меня приятно удивило. Несмотря на усталость и боль, его разум оставался острым.

— Всё правильно понял, — кивнул я.

Тот вздохнул, поморщился, словно от резкой боли, и произнёс:

— Правильно, да не правильно… Ты сказал, что я могу обидеться. Только я не уловил, чем ты меня обидеть можешь?

Я шмыгнул носом, чуть подумал и решил говорить прямо, без обиняков:

— Не обидеть, а сказать неприятные для тебя слова. — Сделал паузу, собираясь с духом и пояснил: — Сергей, ты ведь погибнуть был должен, если бы не моё перемещение во времени.

Разведчик прищурился, его взгляд стал тяжёлым.

— И что? Я не боюсь смерти!

— Я тебе верю. Но говорю не об этом. А говорю, что историю, которая должна была произойти, я уже поменял. И не только по поводу возможно несуществующих волков и медведей, а реально существующего человека — разведчика-диверсанта. Ты понимаешь? Вначале ты должен был быть окружён немцами, когда находился в развалинах. Твоя судьба была предрешена: либо смерть, либо плен с пытками и концлагерями. А если бы удалось ускользнуть тогда — то же самое тебе было уготовано у полицаев, если бы ты дошёл, а не умер от раны. Конечно, был небольшой шанс, что ты бы выжил, пройдя все муки ада. Но ты бы стал уже другим человеком и твой жизненный путь был бы иным — ты бы находился там, где тебя быть не должно.

— Имеешь в виду, что я не был бы среди живых, а уже лежал в земле? — уточнил тот немного дрогнувшим голосом.

— Не обязательно в земле. Например, сидел бы в тюремной камере или в бараке концентрационного лагеря смерти. Да, был бы жив, но это была бы уже не твоя изначальная судьба.

— Ох, — парень со вздохом потёр глаза, — запутал ты меня. Это очень тяжело не то что понять, а просто принять. Где-то в душе я понимаю, что ты прав. И за примерами ходить далеко не надо — я нахожусь тут, в месте, где меня быть не могло. С этим спорить бессмысленно. Но ты говоришь про судьбу, так, может, она тебя сюда переместила, чтобы помочь нам разбить фашистов?

— Возможно. Но, возможно, и нет.

— Не понимаю, о чём ты, — нахмурился он.

— Да о том, что я сам не понимаю, к чему всё это приведёт, — признался я, разводя руками. — Сейчас главное — не спешить.

— Не спешить⁈ — Сергей повысил голос, его глаза сверкнули. — Да пока ты тут сидеть будешь, немцы до Москвы опять дойдут! — Он махнул рукой, словно отмахиваясь от моих слов, и добавил: — Я хочу отдохнуть. У меня очень разболелась голова! Где я могу это сделать? В том же помещении, где ты меня держал? — Он нахмурился, и его голос стал резче. — Кстати, а зачем ты запирал дверь?

Я почувствовал лёгкий укол вины, но тут же напомнил себе, что мои действия были оправданы.

— Сергей, на этом объекте есть много вещей, которые ты мог по неумению и незнанию сломать, испортить или вообще причинить ими вред не только себе, но и всему объекту. Я не знал, в каком психологическом состоянии ты окажешься после всего, что тебе пришлось пережить. Поэтому и принял некоторые меры предосторожности. Не думаю, что тебе стоит на это обижаться.

— Я не псих! — покачал головой разведчик и, хмыкнув, добавил: — Вроде бы…

— Я вижу это, и поэтому предлагаю тебе перейти в бокс №3. Он рассчитан на восемь человек, и тебе там будет удобно. Я же живу по соседству в боксе №4, так что найти меня сможешь легко.

Проводил младшего лейтенанта до двери его новых «апартаментов» и молча пошёл по своим делам. Сергей, судя по его тяжёлой походке и опущенным плечам, хотел в уединении осмыслить всё, что с ним произошло. Я же, вернувшись в компьютерную ставшую центральным постом, первым делом проверил камеры наблюдения на объекте. Экраны показывали спокойную обстановку: лес вокруг бункера был тих. Убедившись, что всё в порядке, почувствовал, как усталость наваливается тяжёлым грузом. Разговор с разведчиком вымотал меня не меньше, чем вся эта операция по его спасению. Голова гудела, мысли путались, и я решил, что небольшой отдых и мне не помешает.

Вошёл в свой бокс, являющийся отныне моим временным домом, и бросил взгляд на узкую кушетку в углу, уже представляя, как рухну на неё и закрою глаза хотя бы на час. Но тут моё внимание привлек рюкзак с личными вещами, лежавший на металлическом столе.

«Время есть, так почему не провести инвентаризацию?»

Присев на кровать, вывалил содержимое рюкзака прямо на покрывало, и предметы рассыпались по серой ткани, словно осколки моей прошлой жизни. Ничего особенного, разумеется, не было. Баллончик с перцовым газом, перочинный нож с потёртой рукояткой, ридер, документы, немного денег, пара кредитных карт и старенький MP3-плеер. В 2025 году такими плеерами уже почти никто не пользовался, предпочитая закачивать музыку или аудиокниги прямо в телефон, но мне этот девайс нравился. Лёгкий, неприхотливый, дешёвый — он был моим верным спутником в поездках и на даче, когда я брал в руки триммер и выходил косить траву. Врубал какую-нибудь аудиокнигу или сборник песен, надевал наушники — и работа шла быстрее и веселее. Одним словом, полезная вещь.

Взял плеер в руки, повертел его, чувствуя лёгкую ностальгию. А затем пальцы скользнули по связке ключей от дома, на которой болталась лазерная указка. Её красный корпус блеснул в свете лампы, и в груди вдруг защемило. Родители. Умом я понимал, что в 1942 году они ещё даже не родились, но сердце тосковало по ним. Я любил их, люблю и буду любить всегда, куда бы меня ни занесла судьба-злодейка. Эта мысль накрыла меня, как холодная волна, и я замер, глядя на ключи, будто они могли каким-то чудом перенести меня обратно в моё время, в мою комнату, к маминому борщу и отцовским