Дальше пришел черед Ляпунова. Старик поднялся, усы свои подкрутил, раскрыл было рот. Но здесь у входа во двор поднялся какой-то шум.

— Что там? — Выкрикнул я, обращаясь к охране.

Телохранители тут же навострились.

— Гонец какой-то. Наши его привели.

— Ввести.

Двое моих служилых людей, пропыленных и прилично утомленных с виду, чуть ли не под руки втащили человека. Дышал он тяжело, выглядел очень плохо. Поднял голову. Прохрипел почти безжизненно.

— П… прокопий… П… петрович. — Вздохнул, сглотнул подступивший к горлу ком. — Войско из Москвы… Утром. Вчера… Вышло… Сюда…

Повисла гробовая тишина. Шуйский все же решился.

Глава 12

День шел к вечеру. В штабе моем, что я на окраине посада Тулы организовал, шел военный совет.

На него привели еле живого, изможденного в край человека. И он при всех сказал, важные слова. Очень важные — «Войско на нас идет».

— Напоить, накормить. — Распорядился я, обратился к Ляпунову. — Твой человек?

— Да, мой. Знаю его.

— Я… — Просипел гонец. — Я в седле уже вторые сутки. Трех коней… — Он захрипел. — Трех, загнал. Не спал, не ел, господарь. Весть нес.

— Спасибо, боец. Отдыхай.

Махнул тем, кто его сопровождал. Человека вывели, стали помогать.

Осмотрел всех собравшихся. Лица их резко посуровели. Еще бы, то мы думали о том, как двигаться просто вперед на север, а теперь — против нас войско выдвинулось. Или…

— Прокопий Петрович, этому человеку можно доверять?

Старик погладил бороду, задумался.

— Да, господарь, думаю да.

Думаю или все же, да? Из Москвы идет войско или оно вначале вышло к Смоленску, а потом повернуло к нам. Здесь вопросов больше, чем ответов.

— Так. Значит нам предстоит встречный бой.

Люди заворчали. Переглядывались. Видно было, что не хотелось им идти лоб в лоб с такой силой. Видано ли. Там же за самого Шуйского полки стоят. Да еще шведы с опытным полководцем Делагарди. Если так подумать, неведомо кто битвы выигрывал — он или Скопин. Так-то вроде наш человек главнее был. Но…

Может быть, мудрость шведская преобладала.

Вот и сидят, перешептываются.

Не знали они все, что войско возглавляют не очень-то умелые, но зато верные, как псы люди. Родня Василия во главе с Дмитрием Шуйским.

Вряд ли кого-то иного выбрали.

Шведского наемника и его людей они будут использовать в хвост и в гриву, что как раз и приведет к трагедии Клушинской. Там несогласованность действий и желание убить как можно больше сражающихся за московского царя иностранцев, стало важным шагом к катастрофе. Это, конечно, плюс — некое пост-знание. Понимание того, что происходит в войске важно.

Но, уверен, легко не будет.

У меня нет панской гусарской конницы. А это приличное отличие от войск Жолкевского, который как раз и бил русскую рать в том сражении.

Решил выслушать вначале остальных людей опытных и знающих, что нам Василий может противопоставить.

— Что думаем, сотоварищи мои?

Галдежа добавилось. Видно было, что настроение людей изменилось, добавилась нервозность. Спустя пару секунд слово взял Ляпунов.

— Дозволь, господарь.

— Говори, Прокопий Петрович. Не тяни.

— Человека, как в себя придет, расспросить надобно.

— Это да, но пока он слов связать не может. Часов сорок в седле мчался.

Он кивнул, соглашаясь, продолжил.

— Если человек мой не ошибся, то войско вышло вчера утром. Опущу вопрос, почему он вместе с войском в путь помчался, а не загодя. У него спрошу. — Погладил бороду, собираясь с мыслями.

Меня это тоже интересовало. Войско же — это не раз, и по щелчку выдвинулись тысячи людей. Это подготовка и сборы. Припасы, провиант, фураж, обоз. Возможно, артиллерийский приказ еще, если осада и штурм предвидятся. Да и полевая артиллерия — тоже возможна. А это плюсы приличные к сборам.

Почему не за два дня, не за три? Почему вместе с войском?

Или были другие, да не доехали?

— Два дня у них преимущества. — Продолжил Ляпунов. — От Москвы до Серпухова чуть меньше ста верст выходит. От Тулы до Серпухова до Сенькиного брода — семь десятков. Если прикинуть их преимущество, то… — Он взгляд поднял недовольный. Злость в нем чувствовалась. — Не успеваем, господарь, никак. Они, если поторопятся, а думаю — они так и сделают, у бродов будут завтра к ночи. Ну, может быть, послезавтра. Мы никак не успеем.

— А будет ли войско Шуйского торопиться? — Я смотрел на него пристально.

С одной стороны, у него еще проблема Смоленска же есть. Меня разбить и туда поворачивать, значит — быстрее надо. А с иной. Собирались они откровенно долго, это раз. Но здесь Василию, как и говорил ранее Прокопий Петрович, свойственна медлительность. Как русский человек — медленно запрягает, да быстро едет. Второе, наемники — как платят, так и работают. Будут ли они стремиться к форсированному маршу? Там же не только и не столько конница. Преимущественно пехота. Насколько мотивированная? Сможет ли она выдать тридцать верст в сутки каждый день или нет? Хотя бы двадцать пять? Им же это не нужно. За такое усердие им не заплатят.

Это не суворовские марши. Эти люди действуют и организованы иначе. Жесткой, железной дисциплины нет. Я своих то с трудом смог тянуть с обозом по двадцать пять верст. А то наемники.

Но, черт, ошибка будет стоить очень и очень многого. А значит, плана должно быть два.

Пока думал, над столом нависла тишина. Ляпунов тоже размышлял, но наконец-то решился ответить на мой вопрос.

— Думаю господарь, что да, будет поспешать. — Проговорил осторожно, медленно. — Уверен, не верит он, что сила мы великая. Думает, очередной самозванец, коих много, но… Но, господарь, он же понимает, что у Смоленска ляхи, чем дольше простоят они там, тем больше удар по авторитету Шуйских. А это сейчас, после смерти Скопина, самое важное. — Погладил бороду, продолжил. — Да и воевода Шеин. Господарь, не вечный он. Припасы кончатся, какой бы стойкий