Я представил, как это будет выглядеть. Деревянные стены Тобольска, традиционные, понятные каждому казаку. Но по углам — серые каменные исполины, неуязвимые для огня и практически неразрушимые для тогдашней артиллерии. Психологический эффект будет огромным. Любой враг дважды подумает, прежде чем штурмовать город с такими башнями.

В каждую башню можно будет поставить по несколько тяжелых орудия на разных ярусах. Сектора обстрела перекроются, мертвых зон не останется. Даже если враг залезет на деревянные стены где-то посередине, угловые башни смогут вести фланкирующий огонь по прорыву.

А главное — это задел на будущее. Когда город окрепнет, когда появится больше ресурсов и людей, можно будет постепенно заменять деревянные стены каменными. Начать с участков между угловыми башнями, потом заменить промежуточные башни. Лет через двадцать-тридцать весь Тобольск может стать каменным.

Я улыбнулся своим мыслям. Планы на десятилетия вперед — это хорошо, но сейчас нужно думать о ближайших годах. Четыре железобетонные башни — это выполнимо. Трудно, потребует огромных усилий, но выполнимо. И это даст Тобольску преимущество, которого нет ни у одной крепости в Сибири.

Нужно будет обучить людей. Никто из казаков не умеет работать с бетоном. Придется учить гасить известь, как мешать раствор, как вязать арматуру, как заливать и уплотнять смесь. Ошибки неизбежны, первые попытки наверняка будут неудачными. Но мы научимся.

Я встал и потянулся. Уже смеркалось. Завтра нужно будет поговорить с Ермаком, изложить свое видение будущего.

Тобольск будет построен. Может, не сразу таким, как в моих смелых мечтах, но достаточно сильным, чтобы стать настоящей столицей Сибири. Деревянные стены для начала, четыре бетонные башни как символ будущего. А там посмотрим.

* * *

Мурза Карабек притаился за толстым стволом кедра, его темные глаза внимательно следили за движением внизу, где Тобол сливался с Иртышом. Невысокий и жилистый, с резкими чертами лица и редкой бородкой, он походил на степного волка — такой же осторожный и терпеливый. Его халат цвета осенней травы сливался с лесной чащей, а на поясе висела сабля с серебряной насечкой — подарок самого Кучума за верную службу. Мурза поклялся быть верным хану, что бы не случилось. Он верил в то, что Кучум поправится и снова поведет войска. Посланник небес не может умереть, как простой воин, думал Карабек.

Рядом с ним сидели два разведчика — молодой Айдар с круглым лицом и старый Юлдаш, чье лицо пересекал шрам от русской сабли. Они наблюдали за казаками, которые что-то копали на берегу, таскали тяжелые корзины, разводили костры.

— Железную руду добывают, — прошептал Юлдаш, щурясь. — Вон, видишь, как красноватая земля блестит? Тащат ее на струги, чтоб отвезти в Искер.

Карабек кивнул, не отрывая взгляда от работающих. Казаки трудились споро. Их было человек пятьдесят. Среди них выделялся худощавый казак, который то и дело подходил к работающим, что-то показывал, объяснял. Максим — так звали этого пса, как донесли когда-то лазутчики.

— Хитер Ермак, — вслух произнес мурза, сплевывая в сторону. — Очень хитер. Это место испокон веков было священным для вогулов. Здесь их духи обитают, здесь они молились своим богам. Даже великий хан не хотел тревожить это место, чтобы не ссориться.

Айдар удивленно покачал головой.

— Как же казаки сюда вошли? Вогулы должны были начать войну за такое.

— Договорился с ними проклятый Ермак, — процедил сквозь зубы Карабек. — Чем-то купил их старейшин. А может, пригрозил. Но теперь казаки здесь хозяйничают, как у себя дома.

Мурза поднес к глазам руку, защищаясь от солнечного блика, отразившегося от воды. Место для острога, если Ермак захочет его построить, было удачным. С двух сторон — реки, с четвертой — крутой берег. Оборонять легко, но и напасть внезапно тоже можно, если правильно выбрать время.

— Не только железо они тут ищут, — заметил Юлдаш, прищурившись. — Вон там, левее, где камни торчат, тоже что-то копают. И в мешки складывают осторожно, будто золото.

— А что это? — спросил Айдар.

— Не важно, — отрезал Карабек. — Важно, что мы не дадим им больше ничего здесь добывать. Ни железа для их проклятых пищалей, ни чего другого.

Он перевел взгляд на Максима. Злоба медленно поднималась в груди мурзы, горячая, как расплавленное железо.

— Видите того, кто здесь командует? — указал он подбородком. — Это Максим, оружейник Ермака. Это он делает им пищали и пушки. Это из-за его железа полегло столько наших воинов под стенами Искера. Это его пули ранили великого хана Кучума, из-за чего пришлось отступить в степи.

Юлдаш кивнул.

— Скоро мы убьем их всех, — медленно произнес Карабек, и в его голосе звучала холодная решимость. — Убьем всех, а струги их сожжем. Пусть Ермак узнает, что мы не сломлены, что мы будем бить по его людям там, где он не ждет.

— У нас всего пятьдесят человек, — осторожно напомнил Айдар. — А казаков там тоже немало, и они вооружены.

— Но они не ждут нападения, — возразил мурза. — Они думают, что после ранения хана мы все ушли в степи зализывать раны. Неожиданность будет на нашей стороне.

Карабек снова посмотрел на Максима.

— Его убить в первую очередь, — приказал он, и голос его дрогнул от ненависти. — Как только начнем, первая стрела — в него. Нет, даже не стрела. Я сам хочу снести ему голову. Пусть узнает, каково это — умирать от нашей сабли.

Он замолчал, обдумывая план нападения. Лучше всего ударить вечером, когда казаки устанут после работы.

— А может, — вдруг сказал Карабек, и в глазах его блеснула жестокая мысль, — может, даже не убивать его сразу, а взять в плен, чтоб он умирал долго.

Юлдаш снова одобрительно кивнул.

Карабек еще раз окинул взглядом место слияния рек. Казаки продолжали работать, не подозревая, что за ними наблюдают вражеские глаза. Дым от костров поднимался к небу ровными столбами — не было ветра, день выдался тихий.

— Возвращаемся, — приказал мурза.

Они начали осторожно отходить назад, в глубину леса. Карабек бросил последний взгляд на работающих казаков, на Максима, на струги, стоявшие у берега.

— Скоро, — прошептал он. — Очень скоро вы узнаете, что татарская сабля еще остра, а месть неотвратима.

Лес принял их в свою тень, скрыл от посторонних глаз. Где-то вдалеке кричала потревоженная птица, а от реки доносились голоса людей, не подозревающих о том, что скоро случится.

* * *

Глава 14

* * *

— Сколько их? — негромко спросил Кутугай у подъехавшего всадника.

— Четыре или пять сотен, мурза. Впереди знатный муж. С ним военачальник и еще кто-то,