Обычно я на лампадку ориентировался — какой-никакой, а свет, а нынче темно. Не то масло закончилось, не то кухарка не решилась ее зажечь.

Вроде, на опечке коробок должен быть?

Да что же такое⁈ Кузьма, сколько у тебя хвостов? Ну, не ори. И что ты сразу кусаться-то? Больно же, зараза рыжая.

Но все-таки, память не подвела. Спички, пусть и не сразу, с парой матюгов (никто, кроме Кузьки не слышал, а он меня простит, никому не расскажет), но отыскал, зажег свечи.

Фух, уже лучше.

В доме тепло, это хорошо. А вот что плохо, так это отсутствие еды.

Понятное дело, кухарка не знала, что барин приедет, не подготовилась. Обедал же я сегодня… Нет, сегодня вообще не обедал, а только завтракал. Хотели в Нелазском пообедать — я даже собирался навестить Литтенбрантов, но на тамошней станции оказались свежие лошади. Убежишь — придется потом до вечера ждать.

Спрашивается — куда спешил?

Чай-кофе, имеется, сахар и соль наличествует. В мешочках какая-то крупа, в подполе должна быть картошка с морковкой, мог бы что-то сварить. И есть хочется, но печку топить влом. И хлеба нет. И чего я дурак наотрез отказался взять побольше припасов в дорогу? А ведь и маменька предлагала, и Анька настаивала. Нет, уперся. Сейчас бы как найденные были.

Есть вариант — заселиться в гостиницу или метнуться к кому-нибудь в гости — к Василию, скажем, а то и к Леночке, накормят, но после трех дней в дороге показываться на глаза друзьям и знакомым, тем более — любимой девушке, не хочется. Помыться-побриться, белье сменить.

Еще Кузьма намявкивает — мол, у него миска пустая. Татьяне было велено кормить парня, а он, вишь, говорит, что голодный. Но трется — значит, все простил и понял, что не специально на хвосты наступаю. Кузенька, потерпи милый — сейчас что-нибудь придумаю.

Значит, план действий простой. Забежать к соседям, озадачить их топкой бани (они, по субботам и так ее для меня топят, но нынче четверг), а пока баня топится — сбегать в какой-нибудь трактир. В ресторацию постесняюсь идти, там и на знакомых нарваться можно. Они, скорее всего, мой «одичавший» вид не заметят, но самому неловко с трехдневной щетиной ходить. А в трактире никто разглядывать не станет. И Кузьме что-нибудь спроворю.

— С возвращеньицем, ваше высокоблагородие, — раскланялся половой, когда я уселся за стол, пройдя в господскую половину.

Кивнул парню, открыл рот, чтобы сделать заказ — тут уж и сам хозяин бежит.

— Рады вас видеть! С возвращеньицем.

А еще и посетители — наши ли, приезжие ли, заподскакивали, и тоже наперебой принялись здороваться. И надо, если не поздороваться в ответ — так хотя бы поулыбаться.

Определенно, популярность бывает утомительна, даже в условиях уездного города. И как же поп-звезды с этим живут? А говорят — кому-то это и нравится. Непривычное многолюдье. Да, у нас же ярмарка. Хорошо, что к Абрютину не пошел. У исправника и без меня дел выше крыши. Разумеется, Верочка меня и без Василия бы накормила, но без хозяина неудобно.

— Супчик с потрошками удался. Еще каша гречневая с мясом, — сообщил хозяин.

— Давай, — махнул я рукой.

Супчик с потрошками… Каша гречневая…

И тут на меня накатила тоска. Ну е-мое, как же я забыл? Ведь ровно год назад в этом самом трактире мы с Анькой — нет, тогда еще с Нюшкой, заказывали себе еду. Барышня супчик брала, а я гречку. И еще что-то, но не помню. И здесь кофе по-турецки варят. Ну да — вон жаровня стоит. И запах!

А потом мы выдержали баталию с приезжими гуртовщиками. Невольно оглядел залу — нет ли знакомых физиономий? Света в трактире мало, не разглядишь, но даже если кто-то и есть — все равно не узнаю. Я же их не разглядывал.

В дороге иные думы были, а здесь да, наехало. И как я теперь без Аньки-то буду? Скучно же будет жить без этой маленькой язвочки. Ну, как-нибудь.

Хозяин лично принес на подносе миску с супчиком, тарелку с хлебом. Вроде, когда-то косоротился на меня, обижался за разгромленный трактир, а теперь, как к родному.

— Водочки не примете с дороги? — поинтересовался трактирщик. — Или, вам как всегда — кофе по-турецки?

Водки бы я выпил. Но опасаюсь, что одной рюмкой не обойдусь, поэтому и не стану.

— Кофе, — кивнул я, а потом решил похвалить хозяина. — Такого кофе, как у тебя ни в Москве нет, ни в Петербурге. Кстати, на ярмарке-то все в порядке?

— Никого не убили, не покалечили, — отозвался хозяин. — Воришку поймали — поучить собирались, да пристав не дал, в участок приказал отвести. Вчера уже все прибрали, сегодня последние купцы разъехались. Кое-кто остался, но эти завтра уедут. Я все время думаю — вроде, и хорошо, когда посетителей много, но хлопотно очень. Закончилась ярмарка — так и слава богу.

Согласен. Хорошо, что все закончилось. И правильно, что Антон Евлампиевич «поучить» не дал. Иначе пришлось бы следователю с «глухарем» дело иметь. Пойди, установи, кто просто бил, а кто нанес смертельный удар. Но в полицейский участок зайду, посмотрю — что за субъект попался? Может, есть смысл пальчики «откатать» и в Сыскную полицию отправить?

— Воришка-то наш или нет? — поинтересовался я.

— Вроде, не наш, не из города, — сказал хозяин. — Но сами знаете — на ярмарки отовсюду съезжаются.

Это уж точно. Всякий народ едет на ярмарки, пусть даже и зима, и добираться сложно. А уж сколько «залетных» у нас появится после того, как железная дорога через Череповец пройдет — жуть. Прогресс, как это бывает, имеет и свою обратную сторону. С развитием техники и преступность развивается. Впрочем, развивается и наш брат следователь, и сыскари.

Слопал супчик с потрошками — куда вкуснее, чем на почтовых станциях, жаркое, если и похуже, чем в доме родителей — так ненамного. Надо хозяину заказ сделать — пусть посыльный один горшочек мне домой отнесет, на завтрак. И хлеба не забыть прихватить.

Кофе мне тоже принес трактирщик. Подозрительно. Ладно, подойти поздороваться с начальством, но когда хозяин трактира лично приносит заказы — значит, ему от меня что-то нужно. Как хоть его зовут-то? Кто-то из мужиков его Антипом окликал.

— Дружище, прости — имя-то твое помню, а вот отчество позабыл,

— Так, ваше высокоблагородие, Антипом меня зовут, зачем по отчеству? — развел руками хозяин.

— Нет, неприлично, просто Антипом, если ты такой кофе