Точно, Мюллер! А теперь еще и родители уставились на меня — мол, колись. Расколюсь, но не до конца.

— Я государю статьи обещал написать, не беллетристику, скорее — научно-познавательные. Пока даже не стану и говорить — о чем, потом расскажу.

— Бедная Лена, — огорчилась Анька за подружку. — Как она будет твои каракули переписывать? Ладно, когда я была — подсказывала, а теперь тяжело станет.

— Ваня, так ты и невесту заставляешь за себя работать? — возмутилась маменька. — Она же, бедняжка, и так на службу ходит?

— А Лене нравится, — вступилась за меня Аня. — Работы не так и много — только Ванины идеи набело переписать, иной раз непонятные словечки заменить. Зато Леночка деньги зарабатывает такие, что в гимназии и за десять лет не заработать. Ваня говорит, что у нас семейный подряд.

Отец закончил с завтраком, посмотрел на часы, посмотрел на маменьку и сказал:

— Николай Федорович вчера интересное предложение сделал, для Ивана. Хотел его сразу же с внуком и обсудить, но я решил, что Иван откажется.

— А что за предложение? — заволновалась маменька. — Наверное, опять решил Ваню в офицеры отдать?

Эх, ну дайте мне хотя бы кусочек памяти того Чернавского! И как я при таком количестве офицеров и генералов в роду, остался штатским? Наверняка были какие-то баталии, а ведь я (то есть — тот Чернавский), четыре года жил у дедушки генерала. Полковник Винклер в Москве агитировал за переход в армию. Значит, еще и дедушка?

— Помнишь ведь, что Николай Федорович мечтал, чтобы Иван после университета на военную службу вольноопределяющимся пошел?

— Конечно помню, — кивнула маменька. — Он даже Ивану местечко хорошее приготовил в министерстве.

— Теперь у него другая идея. Ежели Иван вольноопределяющимся пойдет, экзамен на офицерский чин сдаст, то его можно военным следователем сделать. Служба такая, что внуку нравится, зато при погонах.

— И что — дедушка хочет, чтобы я стал прапорщиком? — возмутился я. — У меня по Табелю о рангах чин восьмого класса, соответствующий майору. Ну, теперь майоров поотменяли, но капитан — тоже неплохо. А прапор — это же коллежский регистратор!

— Ваня, прапорщики — только в военное время, — назидательно сказал отец. — А нынче, кто на воинскую службу после университета пошел, подпоручиков присваивают. Чуешь?

— Подпоручик — тоже не слишком солидно, — хмыкнул я.

— Вот, тут и я, и дедушка с тобой согласны. Но! — воздел товарищ министра указательный палец вверх. — Как только государь тебе присваивает первоначальный чин, тебя сразу же производят в поручики, а следом — в штабс-капитаны. Смекаешь, почему?

А что тут смекать? Помню, как Петя Бачей, заполучив «клюкву», прицепил себе на погоны еще одну звездочку[3]. Я просто кивнул.

— Твоя «клюковка» — это уже поручик, а Владимир 4-й степени — штабс-капитан. А для деда, сам понимаешь, штабс-капитан, пусть это чин и 9 класса, повыше, нежели коллежский асессор. Подумай, неволить тебя никто не станет.

Батюшка чмокнул маменьку в щечку, погладил Анечку по головке и ушел.

Погоны штабс-капитана, форма — оно, конечно, красиво, но имеется несколько но. Военных следователей у нас нигде не готовят, их назначают из числа действующих офицеров. Насколько помню — они не имеют право самостоятельно открывать уголовные дела. Формально военный следователь подчиняется Военно-окружному суду, а реально я стану подчиняться непосредственному командиру. И не Уложением об уголовных наказаниях стану руководствоваться, а Уставом. Нет, не хочу.

— Ваня, слишком долго перерыв длиться не может, — подала голос Анька. — Поскучает читатель, а потом возьмет, и обидится. Не станет наш Крепкогорский выходить, они подождут-подождут — и других авторов начнут читать.

[1] Мне, например, очень понравилась переделка песни в книге Анатолия Дроздова «Господин военлет».

[2] Слова Михаила Матусовского

[3] Петя Бачей — герой тетралогии Валентина Катаева «Волны Черного моря». Большинство знакомо лишь с первой частью — «Белеет парус одинокий». Во второй части «Зимний ветер» Петя Бачей — прапорщик на фронтах Первой Мировой войны. После ранения, встретив сослуживца, Петя узнал, что получил орден святой Анны 4 степени.

Глава 12

Шишки на продажу

Но возвращался как домой,

В простор меж небом и Шексной.

Соскучился, однако.

В Череповец вернулся немного раньше, чем планировал. Думал, приеду не раньше десяти-одиннадцати вечера, но ямщик умудрился доставить аж к шести!

Выгрузил саквояж, чемодан с книгами и подарками (маменька что-то Леночке прислала, и от Аньки какая-то коробка), рассчитался, вошел во двор.

Конечно же, как только скрипнул калиткой, из сарайки раздалось блеяние. Как же не поздороваться?

— Эх, а я надеялся, что тебя украли, — вздохнул я.

Украли, я бы искать не стал. Так кто позарится?

— Ме-ее?

— Да пошутил я, пошутил. А сестрица твоя в столице осталась. Две козы в доме — перебор.

Надеюсь, Манька все поняла? А нет, не я виноват, а Анька. Могла бы рогатую подружку русскому языку обучить.

Порадовался, что Татьяна службу не завалила, двор вычищен от снега, опять помаялся совестью — пожилая женщина трудится, я отдыхаю.

Что это со мной творится? Кажется, совсем недавно был на приеме у государя Всея Руси — рассуждал с ним о высоких материях, потом сидел за столом с генералами, а нынче — стою во дворе, разговариваю с козой, осматриваю поленницу и размышляю — воровали дрова в мое отсутствие или нет? Ладно, не буду сетовать — это во мне хозяин «включился».

Анечка, в свое время, соседей отучила наши дрова красть, но ведь могли и забыть уроки. Вроде — не слишком убыло, а может — и убыло, я же дрова не замерял. Спрошу потом у кухарки.

Так, а где мой ключ? Конечно же — в обусловленном месте, справа, под крылечком.

Пока проходил сени, входил в избу, опять припомнилась такая волшебная вещь, как электричество. Пора бы уже привыкнуть, что его нет — а все равно, коленом обо что-то долбанулся.

Ох ты, боже ты мой! Что за душераздирающий вой?

Кузенька, солнышко мое — прости, не виноват. Случайно так вышло. Не хотел я тебе на хвост наступать. Мог бы и сам догадаться, что хозяин твой в темноте не видит и хвост ему под ноги не совать.

Где коробок со спичками? И отчего в керосиновой лампе нет керосина? А, ну да. При мне его в лавку не завезли, а без меня Татьяна покупать не решилась. Или до сих пор не завезли.

Нет, если меня еще раз куда-нибудь забросит, пусть это будет цивилизованное место. Ладно, пусть