— Кем-кем? — переспросил хозяин.

Тьфу ты, опять перепутал. Барристер — адвокат, а варщик кофе — бариста.

— Не важно, — отмахнулся я. — В общем — по имени-отчеству как?

— Антип Григорьевич я, — приосанился хозяин.

— Смотрю я на твою физиономию Антип Григорьевич, и вижу, что ты спросить что-то хочешь? — хмыкнул я. — Ежели, жалобу собираешься подавать — в суд приходи, здесь разговоров вести не стану.

— Так ить… — начал хозяин, но я его перебил. — Антип, свет Григорьевич, представь себе, что я к тебе на улице подойду, и скажу — свари-ка любезный мне двойной кофе. И что ты мне ответишь?

— Не для себя я, ваше высокоблагородие, — замялся Антип Григорьевич. Пригнувшись ко мне, оглянулся — не слышит ли кто, поведал шепотом: — Братец двоюродный — он во Вздошье живет, у начальства просил справиться — что с ведьмой делать?

Я чуть кофе не подавился.

— И где он ведьму нашел? — поинтересовался я, делая вид, что мне ни капельки не интересно. Ради такого дела уступлю, выслушаю прямо здесь.

В ведьм с колдунами я не слишком-то верил, но кто его знает? Вон, помогла же знахарка мне зуб вылечить. Если настоящая ведьма, вроде панночки из «Вия» — так на костер, или в воду. Костер, оно понадежнее, но вода попривычнее.

Но вслух про то говорить не стал. Брякнешь, могут принять за руководство к действию.

— Во Взмошье — деревне соседней, от братовьей в версте, только в лесу.

Вздошье, Взмошье… Ну и названия.

— Это в какой волости?

— Так недалеко, верст двадцать — в Петропочиновской, — кивнул хозяин куда-то за спину.

— А сам-то брат где?

— Андрюха шишки на ярмарку привозил. Я ему предлагал на ночлег стать — отказался. Жена у него, детки, да еще и внучок нагулянный. Мало ли что будет, если ведьма рядом.

— Что он на ярмарку привозил? — озадаченно переспросил я. — Мне послышалось — шишки?

— Так шишки и привозил, — подтвердил трактирщик.

— Кедровые?

— Отчего кедровые? У нас и кедры-то не растут. Простые шишки — сосновые да еловые.

Видимо, мой изумленный вид сработал лучше всякого вопроса и Антип Григорьевич пояснил:

— Андрюха на корову копит, но откуда деньги-то взять? Потому шишки в город возит. Кто самовар на еловых кипятить любит, а кто — на сосновых. Мне больше на сосне нравится. Дух от чая ядреный.

До меня стало доходить. Нет, знаю, что самовар можно ставить не только на углях, но и на шишках, но никогда не думал, что шишки следует покупать. Пошел в лес, да набрал, какие проблемы?

— И покупают? — поинтересовался я.

— Так чего не купить-то? — пожал плечами Антип Григорьевич. — За шишками-то еще идти надо, в городе и елок-то нет, а те, что есть — в Соляном саду, те за забором. Андрюха продает дешево — мерный совок за копейку, мешок за десять копеек. Мне, как родичу, скидку делает — по пять копеек отдает. Я у него беру мешков десять, на всю зиму хватает. Так-то мы самовары угольями топим, а шишки для аромата добавляем, — пояснил трактирщик. — Но есть любители — они на одних шишках велят самовар ставить.

— Ну, в город — это понятно. А на ярмарку шишки зачем?

— Так он уже воза два на ярмарке продал. Мешка четыре москвичи купили, ярославцы пару мешков взяли. И наши, череповецкие с устюжанами брали. Говорит — еще воз, так корову и купит. Плохо, что народ подсмотрел — тоже стал шишки возить.

Охренеть. Нет, не так. О-хре-неть! В Ярославль и в Москву везут шишки из Череповца? У них там своих лесов до лешего.

Интересно, а мои нынешние земляки петушиный крик или рыбьи вздохи не наловчились продавать?

Нет, бизнесом я точно заниматься не стану. Не уловлю тенденций торговли. В голову бы не пришло, что можно торговать шишками. Эх, при случае Аньку пристыжу — мол, а ты-то бизнесвуменша отчего не догадалась?

Впрочем, что я в нынешней жизни понимаю? Понял за год пребывания, что чаепитие — это не утоление жажды, как в моем мире, а почти культ. Вполне возможно, что имеются ценители чая, вскипяченного на сосне и они подбирают себе «коллекции» ароматов. Но, все равно, не пойму — как может влиять шишка — пусть и пропитанная ароматной смолой, засунутая в самоварную трубу, на аромат кипятка, отделенного от оной шишки медью?

— Значит, возит твой братан шишки, а еще на ведьму жалуется, — хмыкнул я, подведя итоги разговора и возвращаясь к основной теме. — А почему он к батюшке не пошел?

— Ходили к батюшке, а тот ответил — дескать, дурью не майтесь. Господу Богу молитесь, никакая ведьма вам не страшна. Еще и епитимью наложил — неделю по двадцать отченашей каждое утро.

Правильный ответ батюшка дал. И «Отче наш» лишним не будет.

Это я чего-то напрягся — интересное почуял, а местные священники лучше знают. Какие ведьмы в наш век? Тех, что были — если допустить, обладали какой-то силой, отправили на костер лет двести тому назад, а нынешние, в лучшем случае, знахарки.

— Сам-то как думаешь — есть ведьма?

— Так кто его знает? Андрюха говорит — есть, мол. Он как-то во Взмошье ходил, бабке Стехе два окна вынес, а та его прокляла. Вот, корова у него отелиться не смогла, прирезать пришлось. Дочка в подоле принесла, а еще — мыши весь хлеб погрызли. А кто кроме Стехи зла ему мог пожелать?

М-да, весело. Тут вам и мыши, и корова, да еще и дочка… А высаживание окон по пьяни — это вообще национальная русская забава. Даже песню слышал: «Стукали по рамам — вылетали косяки! Неужели нас посадят за такие пустяки?». Правда, вместо стукали иное слово, но оно нецензурное.

— И зачем он бабке окна вынес? Стекло-то дорогое.

— Да какое стекло? — отмахнулся Антип. — У бабки окна пузырем затянуты, откуда у нее деньги? А окна вынес — так не со зла, а пьяным был. Со свояком своим бражку пил, скучно стало.

— Высаживал он один, или тоже со свояком? — уточнил я.

— Не, свояк уже напился, под стол упал. А Андрюхе одному скучно стало, вот и пошел на улицу. Ну, вынес окна, а чего проклинать-то было? Свояк Андрюхин окна потом вставил. А как прокляла ведьма, так все и пошло наперекосяк.

— Антип, — с досадой сказал я, решив, что человек, веривший в такую хрень, не заслуживает обращения по отчеству. — Ну ты же серьезный мужчина, хозяин трактира. Небось, уже не к крестьянам относишься, а к мещанам? Сколько раз у