Я озадаченно прошёлся от одного тела к другому. Разобраться с ними благодаря рефлексам и боевой подготовке майора Смирнова получилось неплохо. Только вот как теперь узнаешь, кто они такие и зачем на меня напали?

— Эй! — я пошевелил ногой того, которому досталось по, скажем так, нижней части живота. — Вы чего хотели-то?

В ответ он болезненно дёрнулся. Его скулёж немного поменял тональность, но осмысленности в нём не добавилось. Ко второму я и подходить не стал — там было понятно, что приводить его в себя придётся долго.

Тут сверху зашуршало. Я едва успел отскочить, как на асфальт приземлился ещё один противник. Прыгал он с дерева. И рассчитывал закончить свой прыжок у меня на спине. Этот был невысок, а может, сутулился. Тоже африканец, во всём тёмном, на голове вязаная шапочка. Его плану я помешал, так что приземлился он неудачно. Подволакивая ногу, он отступил на пару шагов, и руки его суетливо задвигались.

В моей голове промелькнули мысли о дротиках и африканских ядах. Не искушая судьбу, я шагнул к нему и ударил с ноги. Подошва врезалась в грудь, и противник улетел спиной вперёд.

Он покатился по асфальту, и я поспешил в его сторону. Под ногой звякнула труба, и это было кстати, я её тут же подхватил. Человек поднимался на ноги. Позволять ему этого было, пожалуй, не нужно. Я оказался рядом с ним, наступил на ладонь. Вторую руку, что шарила по одежде, пристукнул трубой. По голове тоже приложил — слегка, чтобы не получилось, как с теми двумя.

Дальше я стукнул трубой ему по плечу. Со стороны это, наверное, выглядело так, будто один боец посвящает другого в рыцари. Но никуда посвящать я его не собирался. Вместо этого проорал ему в ухо:

— Держи руку на виду! Отвечай: на кого работаешь⁈ Кто тебя послал⁈

Но ответить этот странный африканец, если и собирался, не успел. Вместо его ответа поблизости прозвучал другой звук. Это был негромкий взрык автомобильного двигателя. Темневший на обочине в начале переулка невзрачный микроавтобус, на который я не обращал внимания, вдруг завёлся. Фары его, вспыхнув, осветили место схватки и лежащие тела.

Выпуская облако дыма из выхлопной трубы, машина выехала на дорогу. Подъезжая, вывернула снова к обочине, чтобы никого не переехать. Водитель глядел из-за руля сосредоточенно и не без испуга.

С характерным шорохом и лязгом отъехала в мою сторону боковая широкая дверь.

Во взгляде того, кто сидел за этой отъехавшей дверцей, испуга не наблюдалось. Толстенный негр зыркал на меня оттуда с уверенностью и даже насмешкой. Лампочка в салоне освещала это чудище, что восседало сразу на двух креслах и заставляло рессоры скрипеть при каждом движении своего безразмерного тела.

Негр смотрел на меня. Дробовик в его руках тоже смотрел в мою сторону, прямо мне в живот.

— Залезай в машину, советский Иван, — проговорил негр и осклабился во всю свою золотозубую пасть.

Глава 12

Салон микроавтобуса провонял запахом пота и немытого тела. Слащавый одеколонный аромат был не в силах перебить этот тяжёлый смрад, хотя старался изо всех сил. Тусклый свет панельной лампочки на потолке выхватывал из полумрака поблескивающий металл дробовика в руках чёрного и толстого африканского человека. Он уже перестал направлять на меня своё оружие. Но водитель, что поёрзывал у меня за спиной, наверняка сидел там не с пустыми руками.

Примостившись на откидном сиденье, я смотрел в лицо толстяку. Его туша занимала половину салона. Маленькие желтоватые глазки заставляли предположить, что их хозяин пребывает под кайфом. Губы жевали незажжённую сигарету.

— Ну что, давно не виделись, советский товарищ, — он ехидно прищурился.

Вид этого персонажа сам собой наводил на мысли о бегемотной необъятной туше. Но память майора Смирнова подсказывала, что оперативный псевдоним у него: Гиена. Майор сам придумал ему эту кличку. И скоро я понял, отчего оно было так.

— Рад нашей встрече? — собеседник расхохотался, звук больше напоминал хриплый лай. Я мысленно кивнул: да, прозвище оказалось в самую точку.

Вопрос был, кажется, риторический, и отвечать я не стал. Вместо этого вспомнил, что знакомые называли этого типа Большой Джоу. И сам он тоже так себя называл.

— Раньше мы виделись часто, — заплывшее лицо Гиены в мгновение ока сменило веселье на скорбную печаль. — Мы много разговаривали. Ты приносил доллары в белом конверте…

— Были времена, — согласился я. — Зачем твои люди напали на меня? Могли бы просто передать, что ты хочешь поговорить.

Я в недоумении развёл руками и взглянул на дробовик. Собеседник снова развеселился.

— Эти дурачки заявили, что возьмут тебя без оружия, с трубами и иголками, — ухмыльнулся он. — На спор. Теперь должны мне по сто баксов.

Снова раздался его фирменный лающий смех. На этот раз у меня за спиной за компанию с ним разок хихикнул и водитель.

Гиена-Джоу служил дипломатом в посольстве Эфиопии. Занимал высокую должность, был советником посла, имел отношение к армии и разведке. Параллельно крутил свой грязноватый бизнес. А потом власть в стране поменялась, Эфиопия выбрала социалистический путь. Ловить по деревням девушек для отправки в западноевропейские бордели, что было, видимо, основным источником дохода Гиены, стало нельзя. Из дипломатов его тоже выгнали. Он долго где-то скрывался — и вот, выплыл на поверхность.

И теперь эта святая душа чего-то от меня хотела.

— Чем я могу быть тебе полезен, Большой Джоу? — аккуратно поинтересовался я.

Африканский человек Гиена пошевелился, сиденье под ним заскрипело жалобно и громко.

— Я хочу кое-что тебе рассказать, советский товарищ, — проговорил он, и в глазах его блеснули новые огни, резкие, недобрые… и мне пока не понятные. Но слово «товарищ» звучало у него похожим на оскорбление. — Рассказать про своё теперешнее житьё. Я не могу поехать на родину. Там сейчас правит ваш большой друг, Менгисту Хайле Мариам. Мне нельзя туда ехать, меня там сразу убьют. Они отобрали у меня всё!