— Наоборот, облегчит, — возразил Милютин. — По факту лёгкая артиллерия и так почти всё время придана полкам и дивизиям. Поэтому было бы разумно их командованию её и подчинить. Пока на дивизионном уровне.

— Пехотным генералам дать пушки? — усмехнулся Чернышёв.

— Дать артиллеристов с пушками.

— В большом сражении пушки всё равно нужно концентрировать в кулак. Какой толк от этих удобств? — усмехнулся Чернышёв.

— Батарейные пушки, Александр Иванович. Батарейные. Толку от лёгкой артиллерии в такой концентрации никакого. Они должны сопровождать дивизии огнём и колёсами. Опыт французской войны показал чрезвычайную пользу конной артиллерии. Легкая артиллерия в боевых порядках пехоты критическим образом повышает её устойчивость и силу.

Военный министр замолчал.

Заметил, наконец, выражение лица императора, и замолчал, хотя явно собирался дальше поспорить. А Николай Павлович, чуть побуравив его взглядом, сменил тему:

— Лев Николаевич, а как у нас обстоят дела с заказанные моим братом[3] четырехдюймовыми пушками?

— Я изготовил их в трёх вариантах. Первый — с бронзовым стволом. Простой в изготовлении, но живучесть низкая и другой тип снарядов. Второй — кованный из железа ствол, ну… из мягкой стали. Третий — из ковкого чугуна. Но с ним возникли большие проблемы.

— Вы же освоили литьё пушек из него. — удивился Михаил Павлович.

— Восьмидюймовых. А тут из-за меньшей массы начались сложности. Сейчас мы отрабатываем два новых способа литья: ротационный и с жидким сжатием. Но это перспектива нескольких лет. Время нужно для опытов.

— Война на носу, — хмуро произнёс император. — Если прямо сейчас делать, чтобы вы предложили сами?

— Кованую. — почти без промедления ответил Лев. — По двум причинам. Она даёт в разы большую живучесть и дешевле бронзовой. Ну и её можно будет запускать в производстве в параллель с изготовлением морских. Ну, почти в параллель.

— Поддерживаю. Мне это нравится, — подался вперёд Лазарев.

— Как быстро и как много вы сможете производить эти новые пушки? — спросил император, чуть покосившись на адмирала с едва заметной усмешкой. Доброй.

— Государь… я не могу пока сказать. Нужно цех ставить и пробовать. Летом, если всё нормально, отвечу.

— До конца этого года на два-три корпуса пушек дадите? — осторожно спросил Милютин.

— Там по шестнадцать на корпус?

— Да.

— Попробую. Ничего не обещаю, но попробую. Там ведь ещё выпуск снарядов нужно ладить. Сколько из расчёта на ствол? Пять сотен для начала?

— И мы их примем без испытаний? — вновь влез Чернышёв.

— Да. — холодно и жёстко произнёс Николай Павлович, посмотрев в упор на своего друга.

Бывшего друга.

В принципе, военный министр был прав. Испытания нужно провести. Однако он спросил это настолько неудачно, что… этот день был последним для него в должности… оно стало просто последней каплей, соломинкой, которая переломила хребет верблюду.

— Государь, — попытался сменить тему и разрядить напряжённость, вкрадчивым тоном подал голос Строганов, — Лев Николаевич в частных беседах предлагал кое-какие небольшие улучшения к новым штатам. В развитие их.

— Да? — нехотя произнёс Николай Павлович, с трудом отрывая уничтожающий взгляд от Чернышёва и переводя на графа. — Говорите открыто. Что это за улучшения?

— Кхм… — чуть запнулся Толстой, впервые столкнувшись с этой стороной Николая. Заодно поняв, почему там, в 1825 году он всё ж таки сумел удержать власть. И почему его правнук и тёзка не годился ему даже в подмётки в этом плане. — Перевооружение на нарезное стрелковое оружие неизбежно. Я слышал, что французы и англичане им уже озаботились в полный рост. Поэтому я предлагаю нам тоже тем же заняться, но войска им насыщать не по чуть-чуть размазывая, а сразу по полкам целиком. И вместе с тем проводя небольшие трансформации. А именно два батальона переводить на штаты егерских, третий же — в гренадеры, оснащая штурмовой кирасой и гранатами.

— Кирасой? — удивился император.

— Опыты в Казанском университете показали, что из тигельной стали с особыми добавками можно получить нагрудник массой шесть-семь фунтов[4], способный держать даже пулю штуцера.

— А цена?

— От пять до десяти рублей. Но если ввести такую кирасу, хотя бы нагрудник, и металлическую каску, то мы сможем сильно снизить потери от стрелкового огня, шрапнели и картечи на излёте. Ну и белого оружия.

Чернышёв нервно усмехнулся, впрочем, промолчав. Граф же продолжил.

— Сначала один батальон гренадеров к двум егерским. Потом, по мере производства нагрудников, два к одному.

— Нас же засмеют! — не выдержал князь.

— Вот как победят, так и пусть смеются! — излишне резко ответил Толстой. — Это статистика. Кираса защищает примерно половину силуэта пехотинца. Что позволит вдвое сократить эффективность вражеского стрелкового огня. Как итог — выходя в поле один к одному, мы будем иметь существенно меньшие огневые потери. А значит, боевую устойчивость и результативность своего стрелкового воздействия.

— Хочу заметить, Государь, — встрял Милютин, — это предложение графа позволит не переучивать войска. Мы можем сохранить построения в линии, выводя егерский батальон рассыпным строем перед гренадерами, подготавливая их наступление или обеспечивая поддержку.

— Да? — как-то с сомнением переспросил император.

— Да. Вполне.

— Государь, — произнёс Толстой. — Я могу прислать сотню нагрудников и касок. Их можно будет надеть на чучела и обстрелять из штуцеров да ружей шагов со ста. А потом сравнить с сопоставимым поражением по щитам с силуэтами.

— Хорошо, так и поступим. — кивнул Николай Павлович. — Что-то ещё?

— Нужна морская пехота. Очень нужна. — продолжил Лев. — Специально обученная к десантированию с кораблей. Если потребуется, вплавь. Война планируется с сильным акцентом на акваторию Чёрного моря, поэтому специально подготовленные силы для быстрых десантных операций дадут нам фундаментальное преимущество. В идеале ещё и специальные десантные корабли завести, позволяющие перевозить солдат и быстро их выгружать, в том числе на необорудованный берег. И канонерские лодки для огневой поддержки таких операций.

— Петровские традиции! — оживился Лазарев.

— Вы тоже думаете, что это нужно делать? — обратился император к адмиралу.

— Безусловно! — решительно ответил он.

— Простой пример, — тут же поспешил пояснить Лев Николаевич. — Вот у нас есть береговая батарея. Обычно подходили корабли и подавляли её огнём. Но если у неё нет сильного прикрытия сухопутного, то можно в нескольких милях высадить десант такой морской пехоты. И она, совершив быстрый марш-бросок, атакует батарею с тыла.

— Это может заставить противника раздёргивать свои силы на защиту береговых батарей. — поддержал идею Милютин.

И завертелось.

Потом коснулись егерей и гренадеров — их тактики и снаряжения.

Как итог — на графа Толстого упало несколько десятков задач. Самых разнообразных. Император с удовольствием погрузился в мелочи, стараясь не смотреть на явно раздражающего его Чернышёва. А тот… совсем страх потерял. И на совещании догадался достать фляжку и приложиться. Что все заметили. Вообще всё.