Я встретил ее взгляд и кивнул.

— Договорилась. Я помню. И это замечательно. Тетя Нина — добрейшей души человек. Вот и сходишь к ней в гости обязательно, навестишь, чаю попьешь. — Я сделал небольшую паузу, держа ее руку в своей. — Но о своей девушке я позабочусь самостоятельно.

Катя несколько секунд молча смотрела на меня. Легкая улыбка тронула ее губы — улыбка, в которой было и удивление, и радость, и капелька той самой Катиной строптивости, которая так меня всегда заводила.

— Самостоятельно? — переспросила она, чуть кокетливо наклонив голову. — И что это значит, товарищ курсант?

— Это значит, — ответил я, глядя прямо в ее глаза, — что я снял номер в гостинице «Южная» на время твоего пребывания в городе. Чисто, уютно. И полная автономия от маминых подруг, троюродных тетушек и прочего доброжелательного надзора. Разве это плохо?

Она не ответила, но лицо её озарилось такой теплой, безоговорочно счастливой улыбкой, что стало ясно — я всё сделал правильно. Она снова прижалась головой к моему плечу и зажмурилась, как котенок на солнышке.

— Се-ерё-ёжа-а… — протянула она, и в её голосе прозвучала вся нежность мира. — Какой ты у меня…

Я улыбнулся, глядя на её макушку и чувствуя, как ее дыхание согревает мне шею.

— Какой? — полюбопытствовал я.

Катя улыбнулась, не открывая глаз и проговорила:

— Замечательный. И самый-самый лучший. Вот какой.

Я не стал ничего говорить. Притянул ее еще ближе, крепче обнял, чувствуя, как бьется ее сердце где-то рядом с моим. Машина мчалась по улицам весеннего Волгограда. Шофер тактично молчал, лишь изредка переключая передачи.

За окном мелькал проспект Ленина, восстановленный после войны, с новыми домами в стиле сталинского ампира, с магазинами, афишами кинотеатров. Люди гуляли, наслаждаясь первым по-настоящему теплым днем. Девчонки в ярких платьях, ребята в модных узких брюках и куртках-дудочках. Жизнь кипела. И мы были ее частью.

Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь, как дурак, глядя в лобовое стекло. И я не стал эту улыбку прятать. Пусть видит весь Волгоград. Курсант Громов счастлив. У него все получилось. И в небе. И на земле. И вот она, его главная награда, дышит тихо у него на плече, сжимая его руку своими теплыми ладонями.

Глава 2

Плавный ход машины стал замедляться. Мы свернули с широкого проспекта, и вскоре перед нами выросло массивное здание гостиницы «Южная». Первое, что бросалось в глаза — это внушительная высота здания. Она возвышалась над окружающими домами, словно маяк в деловом центре города. Фасад выполнен в светлых тонах, и это придавало «Южной» особую торжественность и нарядность.

— Приехали, — прогудел шофер, оборачиваясь.

Пока я отсчитывал деньги, успел заметить, как из дверей гостиницы выпорхнула парочка модно одетых дам. Одна что-то увлечённо рассказывала другой, при этом так энергично жестикулируя, что её сумочка чуть не слетела с локтя.

Я вышел из машины, открыл Кате дверь и достал её сумку из багажника.

— Сдачи не надо, — сказал я водителю в открытое окно.

— Благодарствуем, — хмыкнул таксист, трогаясь с места. — Хорошего отдыха.

Кивнув ему на прощанье, я подошёл к Кате и поставил ей локоть, за который она тут же цепко ухватилась.

— Внушительно, — заметила она, окидывая гостиницу оценивающим взглядом.

— Согласен. Пойдём, заселимся.

Вокруг гостиницы раскинулся небольшой сквер. Кусты аккуратно подстрижены, клумбы пока ещё пустые, но несложно вообразить, как здесь всё преобразится, когда цветы зацветут.

Фонари у входа ещё не горели, потому что день был в самом разгаре, но я уже представил, как вечером здесь будет совсем другая атмосфера: мягкий свет фонарей, светящиеся окна, приглушённые голоса постояльцев на входе.

— Ну что, посмотрим, что там внутри? — проговорил я, открывая перед Катей массивную дверь. Она согласно кивнула, улыбнувшись и скользнула внутрь, чиркнув подолом платья по двери.

Войдя в вестибюль, я оценил уют этого ме6ста: полы блестели, а высокие потолки создавали ощущение простора.

За стойкой из тёмного полированного дерева сидела администраторша: женщина лет сорока, одетая в строгий костюм, с безупречной причёской. Она приветливо улыбнулась нам, когда мы подошли поближе.

— Здравствуйте. Помочь вам?

— Добрый день, — начал я, отпуская Катину руку и кладя локти на стойку. — У меня забронирован номер на фамилию Громов. Сергей Громов. На Екатерину Дмитриеву.

Она кивнула и принялась деловито листать толстую книгу регистрации, проводя пальцем по строчкам.

— Нашла, — администраторша остановила палец. — Номер четыреста двенадцать. Двухместный, с удобствами. На четыре дня и три ночи. Паспорт и документ, подтверждающий бронь, пожалуйста.

Я достал из внутреннего кармана сложенный листок — квитанцию об оплате из кассы гостиницы, которую получил днём ранее, и свой военный билет. Катя подала свой паспорт. Администраторша тщательно сверила данные, переписала их в регистрационную книгу крупным, размашистым почерком.

— Распишитесь здесь, — она протянула Кате книгу и указала на строчку. — И здесь, — добавила она, обращаясь ко мне.

Мы расписались. Администраторша вынула из ящика тяжёлый ключ с крупной бляхой и номером «412».

— Лифт справа. Четвёртый этаж. Номер в конце коридора. Срок размещения — до полудня пятнадцатого марта.

— Благодарим, — кивнул я, забирая увесистый ключ.

Подъём на лифте занял считаные секунды. Коридор четвёртого этажа был длинным, застеленным немарким ковролином, слабо освещённым настенными светильниками. Вдоль стен расположились одинаковые двери с номерами. Наш номер действительно обнаружился в самом конце.

Я вставил ключ в замок, повернул с характерным щелчком и толкнул дверь. Номер оказался просторнее, чем я ожидал. Две односпальные кровати с белоснежным бельём, прикроватные тумбочки, платяной шкаф, стол с телефоном и кресло у окна. На стене висела репродукция какого-то пейзажа в скромной рамке. Дверь в углу вела, видимо, в ванную. Чисто, аккуратно, функционально, но без изысков. Солнечный свет лился из большого окна, выходящего на тихую сторону улицы.

— Прошу, — сказал я, пропуская Катю вперёд и ставя её сумку у шкафа. — Ну как?

Она медленно обвела взглядом комнату, потом повернулась ко мне, сверкая широкой улыбкой.

— Прекрасно, Серёжа. Это и правда в разы лучше, чем у маминой подруги. Уютно и тихо.

Она подошла, обняла меня за талию, прижалась щекой к груди. Я обнял её в