Гленна забыла, как дышать. Осознание навалилось на неё непереносимой ношей: как она могла быть столь наивна? Она позволила себе думать, что тайна её рождения — именно тайна. Только, это ведь так естественно! Все знали, что она не просто дочь шлюхи. Все знали, что она дочь шлюхи короля.

Она закрыла глаза, пытаясь справиться с подступившей дурнотой. Позор её матери в этот миг ощущался как собственный.

— Приди в себя, Гленна, — велела Онора.

Тон её был властный, без капельки тепла.

— Даже зная это, — сказала Гленна, — вы всё равно выбрали меня, госпожа. Почему?

— Именно из-за того, что я знала это я тебя и выбрала. Мне нужна верность. Там, куда мы плывём не будет ирландцев, не будет знакомых лиц, уважения, страха перед отцом. Тибальд пытается объединить мятежный народ, племена, которые не могут друг с другом договориться и ненавидят моего отца. Ты, Гленна, должна беспрекословно слушаться меня, должна служить так рьяно, как не служила прежде. Я сделаю тебя не просто служанкой, а придворной дамой, но я должна быть уверена в тебе. Кровь нашего отца будет мне в том порукой. Кроме неё в тебе нет ничего особенного, ничего, что выделяло бы тебя среди прочих девиц, что навязал мне отец. Ты трудолюбива, не болтлива, знаешь своё место. Я не признаю нашего родства, но знаю твою тайну.

Онора поморщилась прежде, чем продолжить.

— Ты же ведь не думала, что я назову тебя сестрой?

Гленна спешно помотала головой.

— Чудно, — сказала Онора, — я дам тебе жизнь в покое, Гленна, коль буду процветать я, тоже будет и с тобой. Потому, что щедро награжу за все твои труды, а за это попрошу лишь беречь мои тайны, коли такие появятся. Вот и всё.

Холодок пробежал по спине Гленны. Её пальцы вцепились в корешок книги, которую она читала вслух до этого своей госпоже. Она одна из немногих девушек при дворе владела грамотой. Её сперва учила мать, затем ещё девочкой Гленна сопровождала на уроках свою госпожу. Ей, юной служанке в сером шерстяном платье, велели упражняться в письме и чтении, так же, как и принцессе. Ей, как и Оноре, которой предстояло стать королевой, нужно было уметь говорить на языке англичан. Знала ли в ту пору принцесса, что Гленна её незаконнорождённая сестра? Знала ли она, что они, несмотря на их различия, были ростками одного семени?

Как сама Гленна могла быть такой невидящей всё это время, почему она не задавалась этими вопросами прежде?

Онора не просила у неё громких клятв, не требовала ничего кроме скромного поклона. Она, как и её служанка прекрасно понимала: девушке некуда деться. Этого разговора могло и не быть вовсе, но отчего-то принцесса решила быть с нею честной. Возможно, она посчитала, что Гленна и впрямь будет служить ей старательнее, коли она посулит ей награду. Коли она осознает: их связывает куда больше, чем выбор сделанный Онорой по воле случая.

Гленна поняла: иначе быть не могло. Сама принцесса или её отец был тому причиной, но именно она должна была покинуть родной берег Ирландии. Она, та, что должна быть благодарна королю Эггу за многие милости, а, значит, и его дочери, которую знала с детства. Младшую принцессу, позднее дитя, балованное, но отличавшееся хитростью и красотой, следовало беречь. Краса и юность её могли сослужить народу Ирландии хорошую службу. Могло ли быть так, что её, Гленну, учили разным премудростям не только из-за её происхождения, но как раз на такой случай? Неужели Эгг ещё в детстве наметил путь, по которому отправит обеих дочерей?

В горле запершило. Лёгкая тошнота, сопровождавшая Гленну с самого начала путешествия стала заметнее.

Ей страшно хотелось выйти из этой комнатушки, похожей на плетёную корзину. Она остро почувствовала себя зайцем, усаженным в неё, чтобы мясо оставалось свежим до самого пира. Зайцем, которого какой-то пустоголовый крестьянин догадался запереть вместе с лисицей.

— Я постараюсь быть полезной вам, госпожа, — сказала Гленна, хотя сердце её противилось этим словам.

— Постарайся, — милостиво ответила Онора и улыбнулась.

Она всегда улыбалась так, что взгляд её оставался холодным, точно ноябрьское море. Достойное умение для будущей королевы.

* * *

Их корабль, как и два других, что сопровождали невесту, пристали к берегу. Люди короля Тибальда, разодетые в доспехи и при оружии своим видом больше наводили на мысли о войне, чем о свадебном пире. Гленне было не по себе, когда она смотрела на них. Они сошли на берег не сразу. Будущая королева должна была ступить на земли своего королевства так, чтобы всякий свидетель этого сказал: то фея весны ступила лёгкой ногой на пристань; то дочь богини была, а не смертная девушка.

Онора была прекрасна от рождения, а Эгг не поскупился, собирая дочь в путь. Она и впрямь была похожа на бессмертное создание, когда ступала, гордо подняв голову по укрытой полотном земле, когда руки её приподнимали юбки серо-голубого платья; когда она скрылась в крытой повозке, какую мог позволить себе только король. Принцесса не оборачивалась, не выказала волнения, не улыбалась и не плакала. Её облик был хорош, безупречен. Гленна это знала. Сама она следовала за ней безмолвной тенью. Её одежда тоже была новой, но без вышивки, кружева, серебряных нитей. Серое платье на свету отливало глянцевым блеском, таким, какой бывал у влажных прибрежных камней в дни непогоды.

Гленна не должна была привлекать к себе внимания и справлялась с этим прекрасно. Шаль на её плечах стала влажной от морских брызг, но девушка не смела её снять: лишнее движение было ненужным. Она поддерживала госпожу за руку, когда она поднималась в повозку. Гленна убедилась, что принцесса уверенно шагнула внутрь. Лишь после этого она позволила себе взгляд на море, которое теперь отделило её от родиной земли.

Ей стало нечем дышать. В воздухе весела дымка, берега Ирландии было не видно. Даже последнего взгляда на дорогие сердцу места ни старые боги и новый единый Бог ей не даровали. Дыхание остановилось. На миг ей показалось, что и сердце остановится, перестанет биться предотвращая дальнейший путь девушки ко двору, полному чужаков. Впервые в жизни ей всерьёз захотелось, сорвать с указательного пальца кольцо, дарованное ей матерью в последние недели жизни.

«Гленна, светлая моя девочка, — сказала ей она, — это кольцо сотворила давно мудрая женщина, а может и сама фея Моргана, кто знает? В час страшной нужды брось его в бегущую воду и попроси помощи.