Ещё надо учитывать талант Али-паши. Он умудряется держать в узде такое скопление людей, расставив на ключевые посты толковых людей. Тот случай, когда несчастье помогло, и у противника заработали социальные лифты. По идее, в Порте они неплохо функционируют. Но всегда есть такие вещи, как взятки и кумовство. Вот наш противник нанёс по ним серьёзный удар. А человеческого ресурса у басурман хватает.

Надо было валить визиря ещё в прошлом году. Сейчас это сделать невозможно, уж слишком у него хорошая охрана. Он не дурак и мог сопоставить имена жертв прошлой резни. Тогда Скоморох вырезал немало грамотных или подающих надежды чиновников. Убивать армейцев практически нет смысла, а вот хорошие управленцы на дороге не валяются.

Тем временем патриарх закончил, народ снова начал истово креститься. Машинально выполняю положенные действия, и всё равно не нахожу успокоения. Понятно, что большая часть жертв будет на моей совести. Но как можно пропустить столь удачное время? Вон французы показали, что способны строить каверзы за весьма короткие сроки при ограниченных ресурсах. Что делать, если завтра султан договорится с врагами о мире, и мобилизует все силы Порты против России? В этом нет ничего страшного. Просто нам придётся отойти за Дунай. Уж слишком уязвимая нынешняя позиция, а снабжать армию после прекращения навигации очень сложно. Мы и так объели округу, вернее, наша лёгкая конница скоро сожрёт всю окрестную траву. Приходится отправлять людей подальше от лагеря.

С такими невесёлыми мыслями я проследовал к своему биваку. Новости из России беспокоят не меньше. Сын всё не успокоится, решив построить церковь Знамения Пресвятой Богородицы в Воробьёво. Рядом с распутной усадьбой, как он её называет, переданной мной Саше. Типа замаливать грехи отца. Хотя там давно нормальный оздоровительный комплекс по типу Загорска, и просто хороший загородный дом в окружении отличного парка. Идиот! Лучше бы истратил свои деньги на обустройство училища или детского приюта. Пусть даже воспитанники размещаются в бывшем комплексе. Зачем тратить деньги на храм, которых и так немало? Надо написать Наталье, чтобы она серьёзно занялась окружением цесаревича. Кто так ему мозги промыл?

Зато радуют письмо от Агафьи. Дети растут и делают успехи. Слава уже бегло говорит по-французски, а Оля научилась читать. А ещё они по мне скучают, что важнее всего. Ведь пойди дела по прежнему пути, я бы в сорок пять лет остался один. Из дочек от Анны со мной общается только старшая Татьяна. Младшие — Мария и Евдокия меня сторонятся, а скорее дичатся. Этот раунд я супруге проиграл. Сам виноват, но больно, когда тебя боятся собственные дети, считая чужим и даже врагом. Поэтому вторая семья стала отдушиной. Иначе у меня бы давно поехала крыша, и развился алкоголизм. Или пришлось бы снова восстанавливать гарем. Благо детородная функция пока работает.

* * *

И всё-таки они дрогнули! Разведка ещё неделю назад донесла, что в османском лагере, наконец, началось шевеление. Сразу увеличились стычки между отрядами лёгкой конницы, не прекращающиеся ни на минуту. Казаки, сипахи и степняки постоянно атаковали разведывательные отряды обеих армий. Особенно неистовствовали последние. Ведь на той стороне хватает беглецов из Дикой Степи, считающих принёсших мне присягу сородичей предателями. Неприятель также пытался прорывать со стороны гор, но несколько раз попал в артиллерийские ловушки. В общем, у нас не скучно.

Наконец, дело подошло к развязке. Я аж выдохнул, когда разведка сообщила, что противник сосредотачивает силы в единый кулак и готовится покинуть линию обороны. А значит, до битвы осталось в лучшем случае два дня.

Именно поэтому Косагов решил начать план по высадке десанта во фланг вражеской армии. В палатке командующего собрался узкий круг генералов и несколько полковников во главе с Федькой Апраксиным. Вернее, Фёдором Матвеевичем, командующим корпусом морской пехоты. Стареем. Вроде только недавно был Стрелецкий бунт, когда я оказался в этом времени. И такие изменения. Сейчас не скажешь по внешнему виду Фёдора, что в прошлом это был восторженный юнец. Сейчас передо мной стоит воин с суровым взглядом и обветренным лицом, которое рассекает жуткий шрам.

Смотрю на остальных морпехов. Иоганн фон Сиверс, Аникита Репин, Николай фон Верден, Алексей Келин и Фёдор Шидловский решили идти в бой вместе со своими солдатами. Хорошо, что заболел Гаврила Кропотов, являющийся одним из лучших методистов армии, направляющим вектор развития морской пехоты. А заместителю командующего — полковнику Ольшанскому, я лично запретил участвовать в операции. Личная отвага — это замечательно. Но мне, вообще-то, войска будут нужны и после битвы. Кто их будет готовить и возглавлять, если погибнет всё командование?

Ведь они прекрасно понимают, что идут на смерть. Только русская морская пехота не дрогнет и выполнит поставленную задачу, даже если придётся погибнуть всему корпусу. Потому что так гласит её девиз «Не отступать и не сдаваться». Думаю, только первые три легиона подготовлены лучше. Хотя не факт. В плане доблести они точно сопоставимы. Эх! Ведь и легионеров поляжет много. Только они пойдут в атаку позже всех. Сейчас эти полки напоминают гвардию Наполеона, состоящую из лучших солдат страны.

А пока в сторону рефлексии. Надо произнести напутственную речь. Может, для стороннего наблюдателя она покажется лицемерием. Однако я отправляю умирать действительно близких людей. Ловлю себя на мысли: генералы и полковники, с которыми мы вместе начинали создавать непобедимую русскую армию, гораздо мне ближе, чем большая часть родни. Да, есть дети, Наталья, Софья, Мария и несколько толковых племянников. Но пожалуй, кроме младшей сестрёнки, остальные фигуры заменимые. Это у меня проблемы с психикой? Или приступ государственности?

— Я собрал вас, чтобы сказать красивые слова. Но всё это неважно, — начинаю речь под удивлёнными взглядами офицеров, — Нас всех объединяет одна цель. Когда-то мы решили сделать Россию великой, уничтожив векового врага. И вот наша армия стоит в десяти переходах от Царьграда. Вроде можно гордиться? Однако всё только начинается. Враг будет сражаться отчаянно, на что мы должны ответить выучкой и верой. Ибо наше дело правое! А ещё я буду молиться, чтобы вы вышли из сражения со щитом, а не на