выглядел, словно кот, учуявший миску сметаны. К проекту присоединились немцы, как из ГДР, так и из Баварии и Ганновера, подтянулись французы и итальянцы. Остались в стороне только англичане. Их представители побывали на заседаниях комиссии, поговорили закулисами с американскими специалистами… И уехали. Как выяснил Томпсон, они решили не участвовать, поскольку быстрой прибыли от проекта не ожидается.
Пока в Вене разговаривали о делах небесных, в Вашингтоне, Москве, Дамаске и Тегеране, не считая других столиц, больше волновались о делах земных. Война в Заливе разгоралась все сильнее, втягивая в свою орбиту соседние государства. Иногда специально, иногда случайно. Так, Израиль включился в войну после обстрела ракетами типа «Скад» с иракской территории. Пока, надо заметить, израильтяне только отбивали редкие ракетные атаки. Но ходили слухи, что Израиль готовится к ответным ударам по Ираку своей авиацией.
Интересно, что Пакистан вообще не собирался воевать и даже не давал разрешения на использование воздушного пространства для пролета самолетов союзников. Но, как ни удивительно, иранские радикальные исламисты сами и с энтузиазмом буквально впихнули Пакистан в стан своих противников.
Понятно, что более благоприятного времени, чтобы попытаться уничтожить суннитскую группировку белуджских сепаратистов «Джейш Ал-Адл (Армия справедливости)», руководство Корпуса Стражей Исламской Революции просто не нашло. Отряды сепаратистов, пытающиеся проскочить через границу, и в мирное время представляли угрозу для пограничных районов. Особенно с учетом того, что они постоянно вступали в перестрелки с пограничниками и прикрывающими границу отрядами КСИР. А при малейшей опасности спокойно прятались за спины пакистанских пограничников. На протесты иранцев пакистанцы обычно отвечали формальными отписками. Потому что пакистанцам, суннитам по преимуществу, очень не нравилась резко возросшая после исламской революции в шиитском Иране активность групп шиитских исламистов. Тем более, что руководство Ирана и не особо скрывало намерений «распространить принципы исламской революции на весь мир». К этому добавлялись враждебные отношения иранского руководства к проамериканской позиции правительства Пакистана. Но даже в АНБ никто не надеялся, что обострение отношений выльется в прямые вооруженные столкновения.
Как это обычно бывает, все началось совершенно неожиданно. Авторитетный полевой командир Наваб Дашти решил воспользоваться ослаблением частей КСИР на границе, переброшенных на побережье для обороны против возможных американских десантов, и освободить арестованных полицией городка Тамин агентов. Полсотни вооруженных китайскими, американскими и английскими автоматами боевиков на пяти автомобилях проскочили через границу. Но были обнаружены дозором из дюжины пограничников. Конные пограничники не могли убежать от моторизованных боевиков. Однако у них был пулемет и достаточно боевого духа, чтобы постараться задержать отряд. Восемь пограничников погибло, один, тяжело раненый, впоследствии был подобран местными жителями. Но зато трое гонцов успели добраться до ближайших почтовых отделений и предать сообщения о вторжении сепаратистов. Поэтому части КСИР успели перекрыть им дорогу вглубь провинции. Наваб Дашти, узнав об этом от своей разведки, высланной вперед на джипах, и местных жителей, развернул отряд и отправился в Пакистан. Но командование базы «Кудс» КСИР выслало вдогонку боевикам не только моторизованный отряд, усиленный броневиками. На уходящую колонну налетели несколько вооруженных пулеметами самолетов «Цессна». Особых потерь они нанести не сумели, но продвижение отряда замедлили. А потом отряд нагнали стражи и, вопреки «обычным действиям», не остановились на границе. Отбросив полицейский кордон, иранцы преследовали остатки отряда почти до лагеря. Только и прибытие частей пакистанской армии заставило стражей отступить. Однако на столкновении пакистанских пехотинцев и отряда КСИР дело не закончилось. Иранцы подтащили к границе батарею реактивных систем залпового огня и обстреляли лагерь отряда Дашти. В ответ пакистанские истребители-бомбардировщики Ф-86 «Сейбр» разбомбили колонну возвращающейся в лагерь «Кудс» батареи… Их попытались перехватить парой сверхзвуковых Ф-5 «Фридом Файтер», но звено «Сейбров» ушло на малой высоте без потерь. А «Фридом Файтеры» с трудом избежали перехвата парой пакистанских «Миражей»…
Однако самое главное, что описание этих событий попало на экраны телевизоров и страницы газет со всеми подробностями. Оказалось, что на базе «Кудс» гостил молодой польский журналист Радослав Сикорский. Как он сумел попасть в Иран, да еще получить разрешение на съемки на базе КСИР, АНБ удалось выяснить позднее. Когда это стало уже и не важно. Потому что после этого репортажа администрация США, сразу воспользовавшись моментом, сумела заполучить в союзники еще и Пакистан.
И только Томпсон в Вене тщетно пытался вспомнить, почему имя и фамилия этого пронырливого польского журналиста кажутся ему очень знакомыми…
Parabellum[17]
Si vis pacem, para bellum
Хочешь мира, готовься к войне
Поговорка
Поднимаясь по трапу, Том неожиданно почувствовал, казалось давно забытое ощущение непонятной опасности. То самое, с которым в первой жизни прошел Афганистан, а во второй — войну в Европе. Причем ощущение было внезапным и настолько сильным, что Томпсон споткнулся на трапе, едва не упав. Стюардесса, которая стояла на входе в самолет, даже дернулась помочь «пожилому господину». Впрочем, Том справился, не преминув поблагодарить стюардессу, причем на немецком языке. Своеобразный сигнал: «Внимание» двум личным охранником, без четверки которых Том последнее время ходил разве что только в туалет и спальню. «Qui desiderat pacem, praeparet bellum»[18] — этот старый принцип бывший десантник старался не забывать никогда. А вот когда забывал… лежать снова в госпитале ему совершенно не хотелось. Так что сегодня с ним была четверка из «банды Брэнда» — подготовленные охранники-контртеррористы. Американцы немецкого, русского и ирландского происхождения, известные ему только по позывным — Один, Дайд, Окт и Ной. Все вооруженные для «работы» в самолете. Офисными ножами и метателями, лежащими в дипломатах. В метателях, похожих внешне на сигары, спрятан одноразовый ствол с пулей-шприцем, в котором имеется порция яда одной симпатичной южноамериканской лягушки. Вызывающего моментальный паралич, кстати…
Томпсон прошел по проходу к лестнице на верхнюю палубу, присматриваясь и прислушиваясь к окружающему. Ничего необычного он не учуял, стандартные шумы и атмосфера самолета, в салоне которого размещается почти две с половиной сотни пассажиров. К тому же часть обзора ему перекрывала стюардесса, явно решившая после случившегося на входном трапе проследить за проблемным пассажиром. Помеха, конечно, но не столь критичная. Все равно Тому в одиночку всех пассажиров, разместившихся в большущем салоне «Дримлайнера» не рассмотреть. Но фигурка стюардессы, мелькая перед глазами, затрудняла наблюдения.
Заняв свое место в кресле салона первого класса, у иллюминатора, Том, жестом подтвердил охраннику, что есть вероятная неизвестная опасность и привел в «боевой режим» свой «оружейный дипломат». После чего пристегнулся, немного откинул спинку кресла и занялся основным и самым важным генеральским делом. Начал анализировать ситуацию.
«Если чувство опасности его не
